Итак, выходит сплошное неизвестное, и зритель борется со спектаклем – у каждого свое восприятие. Я воспринял ваш доклад больше как описание театра изнутри – пульс его.

В. А. Филиппов. Я хочу сделать несколько замечаний. Василий Григорьевич мало остановился на науке. У меня есть внутренний протест к называнию доклада «Предмет спектакля». Ваша формула неверна потому, что «сегодня» проникает все элементы, «сегодня» звучит во всем.

П. М. Якобсон. С точки зрения методологической неправильно говорить, что предмет спектакля есть катастрофа неких сил. Мы имеем единый предмет, вопрос о типе самого единства. Наличие момента борьбы, катастрофичности, увлекательности присуще единому предмету как характеристика его своеобразия. Наличие моментов внеэстетического порядка имеет в театре большее значение, чем в других искусствах.

С. Н. Экземплярская. Существенно отметить, что в эстетике театр обычно стоит на последнем месте – это объясняется тем, что в нем как-то заключены моменты из других искусств. Катастрофа есть признак самого предмета – элемент борьбы в театре имеется. Восприятие театра без пространства невозможно.

В. Г. Сахновский. Я понимаю мелос и в смысле текстуальном; я понимаю, что в театре играется нечто, что сделано многими участниками. Что в сущности представляется незвучащая музыка происходящего – это есть мелос. Мелос – не значит бестекстовая пьеса – это написанный текст, который можно преломить различно. Когда театр воплощает вещь, то это для меня лишь условие, как надо ставить спектакль. Мелос будет во всех случаях. Говорят, есть содружество стихий – правильно.

О театре очень трудно говорить. Мне бы хотелось предмет театра наиболее явственно выяснить. Зачем идет зритель в театр? Мы не знаем, как пройдет спектакль, что будет выпирать – пьеса, актеры или еще что-нибудь. Чем уравновешиваются все эти силы. Может быть, вырвется декорация, или вдруг – актер, или вдруг почудится, что нельзя играть эту пьесу в наше время.

Я не понимаю того, что в театре все уравновешено. Эти страстные моменты и есть то, что я ищу. Если по науке так полагается, то пересмотрите науку. Но я вижу, что те стихии, которые там живут, что они нас завлекают. Для нас театр не шкаф с витринами, а могучий акт искусства. Мы стремимся спаять силы спектакля, но это нам не удается. Не есть ли ритм – пятая стихия? Ритм есть условие театра, без него немыслим спектакль.

О стилеобразующем духе времени: мы не можем ничего видеть вне современности, мы ею дышим. Язык моего жеста, выражения будет запечатлен моментами стиля. Театр пропитан духом времени. Дух времени сказывается всюду. Возьмем «Лес». Кто же там играл, в конце концов? Это театр, в котором победил дух времени: декораций не было видно, пьесы так же, как и актера. Остался он – режиссер.