1. Протокол № 4 заседания подсекции от 25 октября 1926 г. Протокол утвердить.
2. Зачитывание В. Г. Сахновским пункта 3-го тезисов «театр». <Отграничение театра от других искусств.>
<3.> П. М. Якобсон зачитывает свои положения об отличии театра от других <видов действий>.
Л. Я. Гуревич указывает, что мы не можем утверждать, что театр не может быть зафиксирован. Если мы имеем куклы, т. е. механизмы, то фиксация возможна. Также нельзя сказать, что мы воспринимаем непосредственное движение, пример – театр кукол. Там исполнитель не кукла, а актер, который за ней стоит.
В. Г. Сахновский указывает, что мы видим как исполнителя все-таки куклу. Кукла – это раскрытие какой-то новой стороны в мире, которую живой человек дать не может.
Л. Я. Гуревич, возражая, указывает: существенно то, что движения, которые делают куклы, могут быть механизированы. Должен быть признак, общий и театру теней, и театру кукол, и театру актера, – это есть действие, которое можно назвать диалектическим: борьба мотивов и сил. Кукла не мимирует, и, тем не менее, это есть театр, так как и там есть действие. Даже тени символизируют собой не тени, а борьбу сталкивающихся сил.
Н. Д. Волков считает, что слова Любови Яковлевны связаны с определенным пониманием театра. Когда мы говорим о куклах, то в них дана не только воля резчика, невропаста, нам дана воля движущегося предмета. Когда играет актер – мы за ним видим и режиссера, и драматурга. Спрашивается, кто же играет? А мы ведь говорим об игре актеров. Кукла воспринимается как самостоятельный агент театрального действия.
П. М. Якобсон говорит, что следует по вопросу о возможности фиксации театра установить, о чем идет речь. Можно говорить 1) о фиксации партитуры режиссера, 2) о фиксации спектакля в научных целях, 3) о фиксации спектакля в смысле выражения его художественными средствами. Существенное значение имеет третий случай. Но он подразумевает, что мы получаем переход в новое, хотя и близкое искусство, – т. е. вопрос снимается.
Что касается признака, который указывает Любовь Яковлевна как спецификум театра, то он слишком общ. Говорят о диалектике в жизни, в истории и т. д. Нужно еще что-то указать. Этим признаком является широко понятый жест.
В. Г. Сахновский указывает, что для плодотворности рассмотрения затронутого при обсуждении должно разграничить 2 темы: 1) проблему фиксации, 2) проблему спецификума театра.
Театр отличается, по словам Любови Яковлевны, диалектикой борющихся сил. Это ли основной признак? Павел Максимович прав, что указание на этот признак слишком общо. Мы это в театре непременно наблюдаем, и с прибавлением некоторого физического участия в процессе спектакля того, что можно назвать массами или перемещением масс, будет данное Любовью Яковлевной указание правильным. Диалектика на сцене выражается в некоем физическом проявлении внутренних сил[, которое может звучать и в декорации, и в звуках. Это есть и в театре теней – присутствие чего-то чувственного. Есть диалектика страстей в ораторской речи, но там нет театра именно в силу отсутствия этого момента]. Что касается предложения Павла Максимовича понимать широко «жест» как признак спецификума <театра>, то это <неправильное> расширение, <оно> не придает ясности, в театре жест должно понимать ограниченно.