Но теперь Розанов был уверен, что выводы из ошибок сделаны и все пойдет иначе.

«Мы живем в чудные дни. То, что представлялось совершенно непобедимым, и то, что казалось совершенно невоскресимым, побеждается с одной стороны и воскресает – с другой. На наших глазах, в каждой точке родины, точно показывается свеженький, молоденьких хлеб, – без старой ржавой “спорыньи” на нем. Поистине – молодой хлеб; поистине – новый хлеб. Что бы ни было, какой бы ни был ход войны, каковы бы испытания ни предстояли нам, мы будем помнить и будем утешены тем, что мы в них – выздоравливаем; что труд страдания будет вознагражден и уже вознаграждается сейчас сторицею».

Книга имела феноменальный успех у его правых друзей. Как никакая другая. Ее похвалил и поддержал куда более трезвый по духу отцу Павел Флоренский и подтвердил собственными пастырскими наблюдениями за христолюбивыми русскими воинами. С. Н. Булгаков поблагодарил автора «за самую прекрасную книжку Вашу, которую я местами читал с волнением и восхищением. Это истинно русские чувства, слова, и любовь к народу и солдату, и понимание, единственное по художественной силе выражения. Пишите побольше таких статей, и помогай Вам Бог! Рекомендую для чтения своей семье и всем знакомым, как лакомство. Жму Вам руку». С. Н. Дурылин писал Флоренскому: «Не разрешите ли Вы мне напечатать 2–3 страницы в “Богословском Вестнике” о книге Василия Васильевича “Война 1914 г. и возрождение”? Долг совести и безграничного преклонения пред мудростью и слезами этой книги велит мне просить об этом. Я остановлюсь само собою первее всего на “Русское религиозное воспитание и немецкие зверства” и укажу на эту статью, как на ось, вокруг которой может вращаться все понимание современных событий».

«Сердечное, горячее спасибо за Вашу чудесную книгу! И тем особенно ценна она, что вся-то она, по мыслям и в особенности по чувствам, читающему (русскому, конечно, православному, конечно!) уже знакомая, своя, родная: ничего в ней выдуманного, “сочиненного” нету! ее не “писатель” “сочинил”, а душа великого народа творчески создала, в жизнь воплотила, перечувствовала, выстрадала и вымолила. Оттого в ней все – родное, русское и общее (не индивидуальное), православное, соборное, то есть братское», – сообщал Розанову московский славянофил В. А. Кожевников.

«Читаю принесенную мне С. А. Цветковым Вашу последнюю книгу – о войне. Не нахожу слов, чтобы выразить Вам свою радость по поводу ее. Скажу одно: Да воздаст Вам Господь за труд сей», – заключил не кто-нибудь, а сам авва Михаил Новоселов, доселе (а также далее) высказывавшийся о В. В. резко отрицательно.