Но не все в рассуждениях Герцена удовлетворяло Чернышевского. Прямой полемики автор «Очерков» не ведет, но некоторые важные вопросы идейной жизни тридцатых и сороковых годов объяснены ими различно. Укажем на некоторые примеры очевидных расхождений, поведших через три года к открытой полемике.
«Общий вопрос о Европе и об отношении России к Западной Европе» (III, 84) – так Чернышевский сформулировал в 3-й статье «Очерков» (февраль 1856 г.) одну из животрепещущих проблем эпохи. В этой статье спор ведется со славянофилами, но предлагаемые Чернышевским суждения чрезвычайно близко касались позиции Герцена, изложенной в его широко известных сочинениях «О развитии революционных идей в России», «С того берега» и др.
Рассматривая «главные положения» статьи И. Киреевского «Обозрение современного состояния словесности», напечатанной в «Московском сборнике» за 1845 г., Чернышевский решительно выступил против мнения, будто западная цивилизация обречена на гибель. Фразу «Запад – дряхлый старец, который извлек из жизни уже все, что мог извлечь, который истощился жизнью», Чернышевский назвал «мелодраматической» – «нравственные науки еще только начинают развиваться, общественные отношения тоже, приложения науки к жизни – тоже <…> все сферы жизни находятся еще в первых периодах развития, быстро развиваются и через сто, даже через пятьдесят лет далеко уйдут вперед по пути развития. Одним словом, Запад – не человек преклонных лет. <…> Нет, – Запад юноша» (III, 81–82). Полемика с И. Киреевским непосредственно обращена к спорам середины XIX в., и выводы автора «Очерков» звучали актуально.
Мысль о «дряхлости Запада» близка Герцену, хотя пришел он к ней иначе, чем славянофилы. Те вообще отрицали западные формы цивилизации во имя «русского начала», основанного на православно-религиозных идеях взаимной любви. Герцен исходил из размышлений над последствиями революционного движения на Западе, приведшего к победе реакционной буржуазии. Поражение революции и начавшаяся на Западе полоса реакции породили у него сомнения в перспективности революционного пути развития. Европа вступила на путь гибели, «все вокруг нас разлагается; все колеблется, ощущая головокружение и злокачественную лихорадку; самые мрачные предчувствия осуществляются с ужасающей быстротой».[884]
Гибель революции 1848–1849 гг. осмысливалась Чернышевским иначе. «Ведь это только откладывается дело и, может быть, через реакцию еще быстрее будет торжествовать, чем без реакции», – писал он еще в студенческом дневнике (I, 287), и эти строки соотносимы с рассуждениями в «Очерках», в рукописи которых находим слова, выражающие точку зрения Чернышевского на законы общественного развития: «Мы знаем так же верно, как 2×2=4, что за ночью последует день, и кто доживет до светлого дня, конечно, будет наслаждаться сиянием, более ярким и живительным, нежели какой давали светила ночи, которые озаряют ныне путь наш во мраке» (III, 278). Выписанный отрывок, рассматриваемый в рамках проблематики «Очерков», связан с размышлениями автора о будущих деятелях русской критики, которые станут «гораздо требовательнее», нежели Белинский. Но самая логика рассуждений опирается на общий в его исторической концепции принцип общественного прогресса. Герцен как автор теории так называемого «русского социализма», призванного оживить умирающий Запад, мог бы принять на свой счет ироническое замечание Чернышевского в адрес славянофилов, содержащееся в 7-й статье «Очерков» – «Лукавый Запад гниет, и мы должны поскорее обновить его мудростью Сковороды» (III, 235).