Материал «Губернских очерков» позволил Чернышевскому активизировать существенные для его эстетики выводы о социальном содержании искусства. Статьи о Писемском и Щедрине устанавливали систему литературно-критических суждений, в которых творчество их предшественников отнесено к прошедшему этапу развития литературы. «Все согласны в том, – пишет Чернышевский, – что факты, изображаемые Гоголем, г. Тургеневым, г. Григоровичем, Щедриным, изображаются ими верно, и для пользы нашего общества должны быть приводимы перед суд общественного мнения», но «ни у кого из предшествовавших Щедрину писателей», в том числе, следовательно, и у Писемского, – «ни у кого <…> картины нашего быта не рисовались красками, более мрачными. Никто (если употреблять громкие выражения) не карал наших общественных пороков словом, более горьким, не выставлял перед нами наших общественных язв с большею беспощадностью» (IV, 264, 266–267). Перспективы русской литературы критик-демократ связывал не с писателями – участниками «обязательного соглашения».
В своих воспоминаниях время «незначительности и неопределенности» своей роли в «Современнике» Чернышевский относил к 1855–1856 гг. (X, 118). И это несмотря на печатающиеся в ту пору «Очерки гоголевского периода русской литературы». Все же устойчивость своих идеологических воздействий на современный литературный процесс Чернышевский соединял с выступлениями 1857 г., и среди них выдающееся значение приобретала его монография о Лессинге.
10. Книга о Лессинге
10. Книга о Лессинге
К труду о выдающемся немецком просветителе и писателе XVIII столетия Г.-Э. Лессинге Чернышевский приступил вскоре после опубликования в «Современнике» самой крупной из предложенных читателям журнала работ о зарубежном литературном деятеле – «Георг Крабб и его произведения». Она принадлежала Дружинину и печаталась в семи книжках «Современника» в течение 1855–1856 гг. Монографическая серия статей «Лессинг, его время, его жизнь и деятельность»[1106] была того же объема. Ничего подобного журнал Некрасова больше не печатал, и оба произведения невольно сопоставлялись читателем-современником, вовлеченным в острую литературную полемику середины 1850-х годов.
Обе работы создавались, как выразился Чернышевский о своем труде, «с приноравливаниями к нашим домашним обстоятельствам» (XIV, 313). Но «Лессинг» был явно противопоставлен «Краббу» и по замыслу, и по главным идеям, и по исполнению, и даже по заглавию.
Дружинин ставил целью – в поучение современным отечественным писателям – отделить «реализм истинный» от «псевдореализма», которому предались, по его мнению, русские и даже чужестранные литераторы. В полном соответствии с неустанно пропагандируемой им теорией «артистического» искусства Дружинин называл гибельной для художников сосредоточенность на «преднамеренно сатирическом» изображении действительности («псевдореализм») и, наоборот, призывал воспроизводить «здраво-идеальную возвышенную сторону» жизни («истинный реализм»). Против современного «псевдореализма» «надо бороться и бороться неотступным образом». Творчество Крабба, по убеждению Дружинина, служит лучшим материалом для подтверждения истинности полнокровного, насыщенного поэзией взгляда на жизнь – «весь мир раскидывался перед его беспристрастным оком, и в этом мире для поэта не было уголков особенно милых или особенно ненавистных». Крабб «видел дурные стороны человека и в хижинах, и в чертогах, понимал добро и в сердце селянина, и в сердце вельможи, уважал людские страдания, но не облекал их в геройство. Он описывает жизнь во всей ее наготе и прозе, твердо веря, что все посланное нам Творцом нашим есть поэзия».[1107]