Еще весной 1858 г. Кавелин не мог не увидеть перемены в оценках Чернышевским роли либералов в России. Но отношения между ними после апрельских событий продолжали оставаться дружественными. Сказывалась и давность знакомства и взаимное глубокое уважение друг к другу. Оба были «неизменными посетителями» вторников у Н. И. Костомарова, организованных в конце 1858 г. после приезда в Петербург Т. Г. Шевченко.[1318] В письме к родным в Саратов от 11 ноября 1858 г. в числе близких знакомых по Петербургскому университету Чернышевский называет и Кавелина (XIV, 367).

Благожелательному отношению к Кавелину способствовала в известной мере общественная позиция Кавелина, проявленная по поводу столкновения Герцена с Чичериным как автором «Обвинительного акта». В открытом письме к Чичерину от 8 января 1859 г. Кавелин критически отозвался о чичеринской тактике безоговорочной поддержки обещающего реформы правительства.[1319] Чернышевский ясно видел слабость, недостаточность подобной критики. Но в наметившемся расколе либерального лагеря Кавелин примкнул к либерально-демократическому крылу, что не могло не сказаться на популярности Кавелина в демократических кругах.[1320]

В этой связи приобретает особое значение переписка Кавелина с руководителями «Русского вестника». Письмо к Каткову от 20 октября 1858 г. было, по всей вероятности, ответом на неизвестное нам послание, в котором содержались выпады против Чернышевского. Кавелин, еще не понявший коренного различия в направлениях «Современника» и «Русского вестника» (он надеялся примирить их), вступился за Чернышевского: «Его я знаю близко и могу Вас уверить самым положительным образом, что он не заслуживает названия человека без убеждений. С ним можно не соглашаться, да и трудно бывает иной с ним согласиться.[1321] Но по искренности и честности своих убеждений он безупречен и заслуживает глубокое уважение. Это один из лучших людей, пользующийся большим влиянием и имеющий горячих приверженцев».[1322] В ответном письме от 27 октября П. М. Леонтьев, соредактор Каткова, осудил Кавелина за «индифферентизм» в отношениях и призвал к активному «противодействию» Чернышевскому, не признающему «свободу лиц, свободу слова, улучшенное правление», потребовал его изоляции от молодежи, которая под его влиянием лишается «всякого практического взгляда на потребности жизни». «Надобно служить делу, служить людям унизительно даже для самолюбия, если то не совсем малодушно».[1323] Последняя фраза, по-видимому, обидела Кавелина (ответ его неизвестен), и в следующем письме от 28 декабря Леонтьев пытался смягчить формулировки. Однако мысли были те же: «В частной жизни можно и должно быть снисходительну донельзя. В литературе не следует быть снисходительну. Иначе не будет никакой определенности в направлениях».[1324] К этому же времени обнаружились разногласия Кавелина с редакцией «Русского вестника» в оценке деятельности славянофилов (Кавелин против безусловной критики последних), и он порвал с Катковым.