– Агенты польского правительства, находящиеся в Польше, связаны с немцами. Они убивают партизан. Вы не можете представить, что они там делают.

– Это больной вопрос, – вступил Черчилль и стал пространно объяснять, почему британское правительство заинтересовано в польских делах.

В ответ Сталин заявил:

– Я должен сказать, что Россия не меньше других, а больше других держав заинтересована в хороших отношениях с Польшей, так как Польша является соседом России. Мы – за восстановление, за усиление Польши. Но мы отделяем Польшу от эмигрантского польского правительства в Лондоне. Мы порвали отношения с этим правительством не из-за каких-либо наших капризов, а потому, что польское правительство присоединилось к Гитлеру в его клевете на Советский Союз…

Пока переводились эти фразы, Сталин достал из лежавшей перед ним папки листовку. Это был кусок плотной, потрепанной бумаги, на котором изображалась голова с двумя лицами, как у древнеримского бога Януса. Голова имела два профиля: Гитлера и Сталина.

Сталин поднял листовку над столом, чтобы ее все видели.

– Вот что распространяют в Польше агенты эмигрантского правительства. Хотите взглянуть поближе?

Брезгливо, двумя пальцами, Черчилль подержал листовку и передал ее Рузвельту. А Сталин продолжал:

– Какие у нас могут быть гарантии в том, что эмигрантское польское правительство в Лондоне снова не сделает то же самое? Мы хотели бы иметь гарантию в том, что агенты польского правительства не будут убивать партизан, что эмигрантское польское правительство будет действительно призывать к борьбе против немцев, а не заниматься устройством каких-либо махинаций…

Когда Черчилль заявил, что союзники хотят сильной, независимой Польши, дружественной по отношению к России, и что польские границы надо пересмотреть, Сталин продолжал:

– Речь идет о том, что украинские земли должны отойти к Украине, а белорусские – к Белоруссии, то есть между нами и Польшей должна существовать граница 1939 года, установленная Советской Конституцией…

Последовала оживленная дискуссия, с той и другой стороны были предъявлены карты с обозначенной на них «линией Керзона», и наконец Черчилль (именно он, запомним это!) внес предложение: «…Очаг Польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линий Керзона и линией реки Одер…» Но конкретных решений по польскому вопросу конференция не приняла, и можно было предвидеть в будущем острые споры.

Хмурым утром 2 декабря Рузвельт и Черчилль улетели. В середине дня покинула Тегеран и советская делегация. Путь тот же: самолетом до Баку, оттуда поездом. Длительная остановка была только одна: в Сталинграде. На машине Сталин проехал по городу, где десять месяцев назад гремело сражение.