Тем не менее никто и никогда не сомневался в излюбленном способе путешествия Королевы. Более сорока лет королевская яхта Britannia была не просто достойным средством доставки за границу главы государства славной нации мореходов. Яхта стала безопасной и надежной океанской базой, совмещавшей функции дворца, посольства и торговой платформы. Кроме этого, Britannia точнее всего соответствовала тому, что Королева могла бы считать своим «собственным» домом. Все остальные дворцы и замки она унаследовала. Все они были обставлены и оформлены ее предшественниками – монархами, число которых превышает четыре десятка. Именно Britannia стала тем местом, где Королева и герцог Эдинбургский могли поэкспериментировать со своими идеями и выбрать все по своему вкусу, от светильников до ковра. Именно на борту яхты монарх могла устроить себе выходной день, если только он бывает у глав государства. Вся королевская семья чувствовала то же самое. Когда принцессу Анну спросили, где ей хочется отпраздновать свой двадцать первый день рождения – в Лондоне, Виндзоре или Шотландии, – она ответила, что не хочет ничего из вышеперечисленного. Ей хотелось устроить праздник в Портсмуте, пожалуйста, на борту яхты. В результате в первый (и в последний) раз в истории Britannia там скатали королевский ковер, чтобы освободить место для танцпола.

Britannia, первые задумки по созданию которой появились еще до войны при правительстве Невилла Чемберлена, вплоть до самого двадцать первого века демонстрировала всему миру, как происходит эффектное прибытие – и прощание. Прибытие Королевы в 1995 году в гавань Кейптауна, где вдалеке виднелась Столовая гора, а на пристани ждал Нельсон Мандела, останется в школьных учебниках истории еще многих поколений. Вид королевской яхты, спокойно покидающей Гонконг чуть позже полуночи 1 июля 1997 года с принцем Уэльским и последним губернатором колонии лордом Паттеном на борту, стал символом исключительно достойного прощания. И когда Britannia стояла у причала, все это знали. Командор Энтони Морроу, последний капитан яхты, служил сигнальщиком в 1977 году, когда яхта пришвартовалась в Мельбурне, и он сумел достать билет на матч серии Centenary Test[259] на громадном стадионе Мельбурн Крикет Граунд. Тогда из Лондона поступило важное сообщение, требующее работы сигнальщика. Радист с борта Britannia связался со стадионом. К ужасу Морроу, он вдруг услышал, как из громкоговорителя прозвучало: