– Если такое время наступит, она отлично послужит своей цели, а ее пассажиры будут горды тем, что это ваша яхта, – сказал он ей.

Одетая в черное, так как двор еще был в трауре после недавней кончины королевы Марии, Королева отошла от обычного сценария спуска корабля на воду.

– Я нарекаю эту яхту Britannia. Я желаю успеха ей и всем, кто будет ходить на ней.

Никто точно не знает, почему Королева не возвала к Всевышнему с обычными словами:

– Да благословит Бог всех, кто будет ходить на ней.

Возможно, Королева сочла неуместным просить Господа благословить саму себя. Еще одним отходом от традиции стал тот факт, что на счастье о нос яхты разбили бутылку не шампанского, а произведенного в Империи вина. Хотя Адмиралтейство не проявило особого энтузиазма по поводу названия, которое, по их мнению, было слишком англоцентричным и недостаточно светским, вариант Britannia выбрали и одобрили и Королева, и герцог. Название также быстро стало очень популярным.

Среди собравшихся в тот день был Джок Слейтер, школьник-подросток, которому предстояло сначала служить на яхте, а затем стать шталмейстером Королевы и, наконец, Первым морским лордом, возглавляющим весь Королевский ВМФ. Тогда его взял с собой друг семьи, живший неподалеку.

– Приветственные крики были такими громкими, что мы не расслышали, что сказала Королева, и понятия не имели, какое название было дано яхте, пока не вернулись домой и не услышали это в новостях, – смеется он.

Зато все прекрасно видела и слышала восьмилетняя девочка, которую выбрали, чтобы поднести цветы Королеве. Робин Буллард была правнучкой председателя правления верфи лорда Аберконвея. Сейчас Робин, графиня Онслоу, вспоминает, как училась делать реверансы, и помнит восторженный рев толпы, услышавшей название яхты. Она также помнит, как ее семья преподнесла Королеве набор «невероятно красивых» стеклянных кубков с гравировкой от Лоренса Уистлера, брата Рекса Уистлера (художника и «выдающегося молодого человека», убитого в бою за Нормандию). Королева произнесла короткую речь, в которой сердечно отдала дань уважения своему покойному отцу. Именно замысел короля, по ее словам, лег в основу этого великого нового королевского проекта:

– Он был уверен, как уверена и я, что яхта – не роскошь, а необходимость для Главы нашего великого Британского Содружества, для которого море, разделяющее страны, – не преграда, а естественная и надежная дорога.

Как и коронация, яхта помогла стране несколько повысить свою самооценку. Принц Филипп упомянул это в своем предисловии к антологии Britannia за годы в море. «В течение почти пятидесяти лет своей службы она сыграла очень важную роль в восстановлении Британии после войны, – писал он. – Ей удалось стать символом всего, что было лучшего в жизни Британии».