* * *

А события в России нарастали, внушая Кропоткину все большие надежды. Так, в июле 1902 года в письме Шишко, старому приятелю по кружку «чайковцев», Петр Алексеевич высказывал радость по поводу вооруженных восстаний крестьян в Харьковской и Черниговской губерниях, а также в Грузии: «То, что ты пишешь об России, ужасно меня радует. Я верю в русского крестьянина – по крайней мере, тех губерний, „центра“, которые знаю. ‹…› Все эти тридцать лет шла себе потихоньку культурная работа в народе: где добрые люди помогли, а где и сами крестьяне что-нибудь да узнали. И вот – плоды. Ты увидишь, что юго-западом и юго-востоком не ограничится»[1201]. Да, вот она, та самая крестьянская война, предтеча революции, о которой он писал «Атабеку» еще лет десять назад… Самому бы в народ, да возраст не тот! И он восклицает в письме к Шишко: «Эх. Кабы хоть 10 лет только бы с плеч скачать! Много можно бы сделать…»[1202]

Теперь, именно теперь надо было действовать. «Если только появится малейшая возможность издавать что-нибудь полупериодическое, наша дорога отлично намечена, – пишет он Марии Гольдсмит в августе 1902 года. – Будем сеять революционную мысль и бунтовской дух, и когда то и другое приведет к актам политического, крестьянского, религиозного, фабричного или интеллигентного протеста, мы не станем требовать их "упорядочения" и будем против всякого ordre[1203]»[1204].

Между тем новые политические силы были заинтересованы перетянуть Кропоткина на свою сторону. Петр Алексеевич мог бы стать солидной козырной картой в политической борьбе. Такую попытку предприняли лидеры Партии социалистов-революционеров. «Понятно, что партия эсеров с восторгом и с огорчением любовалась писательством Петра Алексеевича Кропоткина, признавая всю силу его и сознавая всю невозможность воспользоваться им. Он анархист. Зачем он анархист? Такой же народник, как мы, эсеры, такой же революционер, как мы, и анархист!»[1205], – писала позднее Екатерина Брешко-Брешковская. Все больше читающей публики в России проявляло интерес к его книгам. В 1900 году кружок эсеров во главе с Николаем Дмитриевичем Авксентьевым (1878–1943) начал переводить на русский язык и готовить к изданию «Записки революционера». Книга была издана «Фондом вольной русской прессы» в 1902 году[1206]. Эсеры «контрабандно» пересылали мемуары Кропоткина в Россию, «где действительно они производили сильное впечатление – во всех слоях общества»[1207], – вспоминала Брешко-Брешковская о ситуации 1903 года.

Предстояло убедить Петра Алексеевича разрешить партии эсеров «воспользоваться» раскрученным брендом «Кропоткин». Казалось, Екатерина Константиновна как нельзя лучше подходит для этой роли. Прежде всего, она была несравненным переговорщиком и пропагандистом, умела убеждать собеседника, воздействуя на чувства человека. Один из известных синдикалистских и анархистских публицистов и издателей, Владимир Поссе, очень ярко воспроизвел ее манеру уговаривать: