Вечером в субботу 25 мая командующий британским экспедиционным корпусом генерал Горт пришел к выводу, что военный план Вейгана мертв. Более того, немцы отрезали первую армию французов от английских дивизий и прижали их к морю. Может быть Черчилль и бывал периодически груб с подчиненными, но с Рузвельтом и руководством французов он был самим обаянием. Он видел падение духа французских генералов, но не хотел, чтобы в душе у них остался рубец неприязни к англичанам. 26 мая он пишет кабинету: «Важно, чтобы у французов не было обид на нас, чтобы у них не было чувства, что мы оставили их». 31 мая в Париже он говорит на своем далеком от совершенства французском, что пойдет с французами «bras dessus, bras dessous» – рука в руке. И все же это была мрачная встреча. Лорд Исмей пишет как его поразил старческий вид Петэна, снявшего униформу. Трудно было поверить, что это герой Вердена. Рейно еще аплодировал оде стойкости, произнесенной Черчиллем, обещавшего, что «волю английского народа не сломить, мы будем сражаться до горького конца», но слова французского премьера, как отметил британский посол, «шли уже от головы, а не от сердца».

Между 27 мая и 1 июня 335 тысяч англичан у Дюнкерка переплывали Ла-Манш. Бросив вооружение не менее 224 тысяч – основа британской армии – возвратились на остров. Без них нельзя было и думать об отражении германского вторжения. У Черчилля был соблазн представить происшедшее как победу. Но он предолел его. «Войны не выигрываются эвакуациями» – сказал он в палате общин 4 июня. И теперь он мог призывать Рейно продолжать борьбу.

Военное положение к концу июня стало хуже, чем когда-либо в посленаполеоновский период. Бельгийский король попросил о перемирии, большинство британских войск на континенте располагались в песках Дюнкерка. Противовоздушная оборона Англии напряглась до предела. В один из прекрасных уик-эндов лорд Галифакс, сидя на террасе своего дома, обозревая непередоваемо живописную долину Йорк, пришел к выводу, что его человеческой задачей является сохранить то, что он любит – дивный ландшафт, иерархически правильно выстроенное общество, свободу от насилия или вульгарного окостенения. Следует начать переговоры о мире. Даже в случае поражения Британия будет не менее свободна, чем Испания Франко. Ее отделяет от Гитлера Ла-Манш не менее надежно, чем испанцев Пиренеи. Ничего подобного не могло прийти в голову Черчиллю.

Между 27 и 30 числами мая кабинет обсуждал эту страшную тему: способность сражаться в одиночестве. Галифакс убеждал, что целью является не крушение Германии, а сохранение независимости и цельности Британии. Черчилль увел Галифакса в сад, но не примирение, а ожесточение вышло на поверхность. Галифакс не исключал для себя обращения к Муссолини как посреднику. Сухие строки протокола заседания правительства говорят: «Премьер-министр сказал, что удручен бессмысленностью предлагаемого обращения к синьеру Муссолини, которое тот определенно отвергнет с презрением». Что касается посредничества Рузвельта, то «действия в этом направлении преждевременны. Если мы отважно выступим против Германии, то вызовем уважение и восхищение; но жалкая унизительная просьба, прозвучавшая сейчас, способна произвести самый нежелательный эффект».