В самое напряженное время, когда в доме Ипатьева уже полностью сменили охрану, убрали местных рабочих, поменяв их на чекистов и бывших военнопленных, перешедших на сторону новой власти, а командовать новым караулом стал чекист Я.М. Юровский, сила духа и жизнелюбие не покидали отважную Марию Николаевну.

Во вторник 15 (2) июля 1918 года Юровский привел в дом Ипатьева четырех уборщиц из Союза профессиональных домработниц, которые старательно убрали все комнаты, помыли полы. Цесаревны им помогали – двигали мебель. И хотя Юровский категорически запретил Царской семье разговаривать с уборщицами, цесаревны все же шепотом с ними переговаривались. Великие княжны говорили женщинам: «Мы бы с огромным удовольствием выполняли самую тяжелую работу, мыть посуду – слишком мало для нас». По воспоминаниям уборщиц, самой энергичной и веселой среди великих княжон была Мария Николаевна. Она им запомнилась и понравилась больше всех.

Где именно находилась великая княжна Мария Николаевна Романова ночью 17 (4) июля 1918 года в расстрельной комнате, до конца неизвестно. Кто-то из убийц говорил, что за стулом, на котором сидела Александра Федоровна, другие утверждали, что там стояла Ольга Николаевна, а Мария Николаевна с двумя другими сестрами находилась ближе к стене.

Дальнейшие показания двух убийц совпали – Я.М. Юровский и П.З. Ермаков заявили, что, когда раздались первые выстрелы, Мария Николаевна не только не была убита, но ее даже не ранили. Она единственная из всех приговоренных бросилась к закрытой двери и попыталась ее открыть, дергая за ручку. Ермаков уверял, что заметил это и разрядил в великую княжну весь свой револьвер.

С Юровским и Ермаковым не соглашался П.С. Медведев, утверждавший, что Марию Николаевну убили при первых выстрелах. Однако остались показания, что когда тела убитых начали выносить из подвала, то великая княжна вдруг села и закричала. Ее добили выстрелами в голову. Другие чекисты утверждали, что очнулась не Мария Николаевна, а Анастасия Николаевна, и ее добивали штыками.

Последнюю запись в синей кожаной тетрадке с золотой монограммой великая княжна Мария Николаевна в доме Ипатьева закончить не успела. Переписала только первую строчку стихотворения «Казачьей колыбельной песни» М.Ю. Лермонтова: «Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю…»

Позволим себе привести здесь это стихотворение полностью:

Часть 5. Великая княжна Анастасия Николаевна

Часть 5. Великая княжна Анастасия Николаевна

После рождения в Царской семье третьей дочери (великой княжны Марии Николаевны в 1899 году) в зарубежных газетах, если дело касалось России, одной из главных тем стало обсуждение отсутствия у русского императора наследника. Зарубежные аналитики считали, что отсутствие у царя сына делает трон неустойчивым, дает повод великим князьям для притязаний на власть, наносит вред авторитету императрицы. Да и в России достаточно болезненно относились к отсутствию у императора наследника мужского пола. Рождение наследника стране было необходимо – для устойчивости династии, для предотвращения подспудных волнений и интриг среди родственников императора. Это понимала знать, это осознавал простой народ.