В течение всего этого времени Маннергейм мрачным призраком маячит на страницах дневника Эстер Столберг.
Из дневника Э. Столберг
4 января 1922 г. Дела в Карелии приняли такой оборот, что туда направились многочисленные войска большевиков их усмирять, и через границу хлынули сотни беженцев – женщин, детей, раненых. Оттуда пришли и отряды финских добровольцев, которые после поражения при Поросозере восстали против своего командования. Угроза полной катастрофы. …Опять та же маннергеймовская клика… Маннергейм, слышно, уехал праздновать Рождество в Стокгольм, потому что не хотел присутствовать на празднике Свинхувуда – человека, возражавшего против его назначения командующим шюцкоров, но теперь сломя голову вернулся домой, готовиться к войне. Его меч болтается сейчас где-то в воздухе, где застрял, когда тот клялся, что не вложит его в ножны прежде, чем Карелия станет свободной.
4 января 1922 г. Дела в Карелии приняли такой оборот, что туда направились многочисленные войска большевиков их усмирять, и через границу хлынули сотни беженцев – женщин, детей, раненых. Оттуда пришли и отряды финских добровольцев, которые после поражения при Поросозере восстали против своего командования. Угроза полной катастрофы. …Опять та же маннергеймовская клика… Маннергейм, слышно, уехал праздновать Рождество в Стокгольм, потому что не хотел присутствовать на празднике Свинхувуда – человека, возражавшего против его назначения командующим шюцкоров, но теперь сломя голову вернулся домой, готовиться к войне. Его меч болтается сейчас где-то в воздухе, где застрял, когда тот клялся, что не вложит его в ножны прежде, чем Карелия станет свободной.
4 января 1922 г.
28 декабря. Он там сидит и замышляет – замышляет и интригует, и вокруг него его придворные… Они хотят войны, и многие вместе с ними, поскольку тогда мог бы произойти долгожданный переворот, эта ненавистная демократия закончилась, и боготворимый ими Маннергейм пришел бы к власти[264].
28 декабря. Он там сидит и замышляет – замышляет и интригует, и вокруг него его придворные… Они хотят войны, и многие вместе с ними, поскольку тогда мог бы произойти долгожданный переворот, эта ненавистная демократия закончилась, и боготворимый ими Маннергейм пришел бы к власти
28 декабря
Первая дама государства атакует белого генерала, даже когда пишет о ком-то другом, например, о бывшем премьере и регенте Свинхувуде.
23 ноября. Все-таки он [Свинхувуд] – это настоящий пример финского мужчины и друга отечества. Он пришел в будничной одежде, был как дома, и даже выругался, утверждая что-то. Он сидит сейчас там, в своей усадьбе, – к счастью, как он сам выразился, поскольку там лучше, чем в этой «колыбели культуры»… Стало быть, он сидит там, марширует в шюцкоре, честно служит своей родине и не жалуется, что ему никто не собрал миллионов. И не интригует, как иные, чтобы прибрать к рукам власть. Он был однажды регентом, имевшим королевскую власть, почти единоличную власть, но не счел ее столь сладкой, чтобы не оставить совершенно спокойно этот пост. Он не искал личной выгоды, как все другие во всех возможных сферах. Он только служил стране и продолжает служить. Он мужчина»[265].