Весь этот зимний и весенний период я был на солдатском положении, т. е. чистил коня и стоял в строю. С момента отъезда из Мариуполя не раздевался и не менял белья, т. к. ни у кого у седел не было кобур, а бои были ежедневно, т. е. за все время было 5 дней без боев, но случайных.

В Мариуполе нас чествовали формировавшиеся там Владимирские уланы во главе с кн<язем> Накашидзе[465]. До Юзовки по ж. д. не дошли, т. к. путь был перехвачен красными. Пошли походом, ведя с собою казначейство с несколькими миллионами для Юз. района. У Макеевки нас встретил полк<овник> Псиол и объявил, что он назначен командиром дивизиона (очень было обидно за Байдака, который и старше, и все время вел боевую часть, а Псиол хлопотал о формировании). Но вышло все к лучшему, т. к. Псиол оказался прекрасным командиром, и что будем формироваться месяц в Макеевке. С Псиолем было около 70 человек пополнения, много офицеров и денег, данных каменноугольщиками на наше формирование. Адъютантом назначался Седлецкий[466], пом. по стр. части полк. Калугин, а по хозяйственной Лермонтов.

Через два дня был получен приказ выделить 20 чел. конных и 40 чел. пеших в гарнизон г. Юзовки. Отряд принял Кузьмин-Караваев[467], конных шт<аб-> р<отмистер> Кроун[468] (никуда!), а пеших – я. Через неделю мы уже были в бою. В моем отряде было 11 офицеров. В первом же бою у меня было 17 человек потерь (в том числе и тяжело раненный и сильно обезображенный на всю жизнь Хвощинский). На нас налетели конные матросы и врубились благодаря тому, что соседняя часть Корниловского полка передалась без боя. Все же удалось отбиться залпами тем, кто успел сгруппироваться, и вынести всех раненых и убитых.