– У меня анализы, – сказал он. – ЭКГ, все как обычно. Должен сказать, я ценю, что вы пришли сюда из-за меня в два часа ночи.

Нужно ли было ему знать, что я работал по ночам и наша встреча была чистой случайностью? Я сжал его руку:

– Ты справишься.

Я говорил это практически всем своим госпитализированным пациентам, и данный комментарий вызывал у меня противоречивые чувства. В некоторых случаях – в очень многих – я так на самом деле не думал. Я старался говорить расплывчато, не уточняя, через что именно человеку придется пройти, но понимал, когда шансы были, к сожалению, далеко не на стороне пациента. Тем не менее мне казалось, что я должен сохранять позитивный настрой, давая надежду людям, которые ее потеряли. Таким образом я говорил людям, что они справятся со своей ситуацией, даже если это и было маловероятно, и я не был уверен, правильно ли поступаю.

– Знаю, – ответил Сэм. – Знаю.

– Как сейчас обстоят дела?

– Говорят, что у меня сердечный приступ. Легкий сердечный приступ[84].

Легкий сердечный приступ. Какой же странный термин.

– Ты выглядишь чертовски неплохо для человека с сердечным приступом. Пускай даже легким.

– Мне сказали, что нужно провести катетеризацию сердца.

Каждый раз, слыша это словосочетание, я невольно думал про Гладстона или Денис Ландквист. С тех первых дней в кардиореанимации очень многое изменилось – меня порой коробило от мысли о том, насколько я был тогда некомпетентен, – с другой стороны, однако, мало что поменялось. Я по-прежнему думал о профессоре Гладстоне и миссис Ландквист как о своих пациентах. Я отчетливо помнил тактильные ощущения, когда осматривал их лимфоузлы, когда прижимал к их коже стетоскоп или поднимал веко, чтобы взглянуть на зрачок.

Если одна медицинская процедура влечет за собой ухудшение состояния пациента, из-за чего будет нужна другая, у врачей могут быть неприятности. Даже если другого выхода просто нет.

Если одна медицинская процедура влечет за собой ухудшение состояния пациента, из-за чего будет нужна другая, у врачей могут быть неприятности. Даже если другого выхода просто нет.

– Хорошо, – сказал я, взглянув на жизненные показатели Сэма. – Это довольно несложная процедура. Ты справишься.

– Но краситель, который придется использовать, может угробить мои почки[85].

– Это так.

– Кардиолог сказал, что мне может потребоваться профилактический диализ, но специалисты по почкам утверждают, что от этого не будет ничего хорошего, и отказываются его проводить. И вот я здесь.