Я четко ощущал, что стал компетентным врачом, но никак не мог понять, когда произошло превращение.

Я четко ощущал, что стал компетентным врачом, но никак не мог понять, когда произошло превращение.

– Отлично, – сказал Дэйв, – просто дай людям понять, каково на самом деле здесь работать.

Я посмотрел на сборище опасных пациентов в секции Б и улыбнулся:

– Само собой.

Мой разум начал блуждать, как это часто бывало поздно ночью. Мог ли я должным образом описать жизнь в нашей больнице? Или странное волшебство работы врачом? Мог ли я объяснить чудесное безумие всего этого? Я вспомнил свои первые несколько недель с Байо в кардиореанимации. Относился ли я теперь иначе ко всем злоключениям интернатуры? Я так не думал, однако и уверенности в этом не было.

– Итак, – сказал я, перейдя от своего внутреннего диалога к внешнему, – это мой пациент Сэм. Позволь подробно о нем рассказать.

Глава 39

Глава 39

Покидая приемный покой несколько часов спустя, после того как дополнительное обследование выявило, что у Сэма не было никакого сердечного приступа – даже легкого, – я увидел одиноко сидящего в приемной еще одного своего старого друга.

«Дре?» – прошептал я себе под нос.

Она поправилась – как минимум на десять килограммов, а то и больше, – между тем ее было ни с кем не спутать. На ней был ярко-зеленый сарафан, большие солнцезащитные очки и шлепанцы. На улице было градусов пять тепла, а она была одета по-летнему.

– Дре? – сказал я чуть громче. Столько всего случилось с тех пор, как она сбежала, а у меня по-прежнему осталось много вопросов. У нее на лице до сих пор были те бугорки, но их было уже не так много и они уменьшились в размере.

Редко когда пациент производит на врача столь неизгладимое впечатление, однако она, как и Бенни, стала одним из таких для меня.

– Привет, – сказал я, присев рядом с ней. – Это доктор Маккарти.

Она не отвечала. Возможно, Дре было ее псевдонимом, который она придумала на ходу и уже позабыла.

– Я был вашим врачом несколько месяцев назад.

Своим появлением она пробудила во мне клубок позабытых мыслей. Я вспомнил, каким неудачником почувствовал себя, когда она пропала. Я был лишь очередным человеком в ее жизни, которому ее не понять, очередным занудой в белом халате, на которого было жалко тратить время. Чтобы возродить уверенность в себе, я, помимо прочего, в последующие месяцы учился не принимать неудачи слишком близко к сердцу. Тем не менее, подобно первой несчастной любви, побег Дре по-прежнему причинял мне боль. Было сложно относиться к нему рационально даже спустя все это время. Что я сделал не так? Мне по-прежнему отчаянно хотелось это выяснить.