«Алексей Николаевич. Возлагая на вас многотрудные обязанности управления Сухопутными вооруженными силами России, Я рассчитывал найти энергичного и даровитого сотрудника в Моих попечениях о благе наших войск. Порукою в том Мне были: ваше славное, кровью запечатленное боевое поприще, отмеченное многими подвигами личной храбрости и блестящей распорядительности, ваши обширные познания в военных науках, и проявленные вами в Закаспийской области выдающиеся административные способности.

Последние три года Я с отрадным чувством наблюдал за вашими неуемными и вполне отвечающими истинным потребностям армии заботами об усовершенствовании разных отраслей военного дела. Ныне пережитые события на Дальнем Востоке еще раз подтвердили как боевую готовность отдаленных даже войсковых частей, так и веками испытанный молодецкий дух русского солдата.

В знак Моего признательного к Вам благоволения за вашу доблестную службу Родине Я сего числа пожаловал вас в чин Генерала от Инфантерии.

Пребываю к вам неизменно благосклонный (далее добавлено от руки. – Прим, авт.) и благодарный Николай.

В Ливадии.

1-го января 1901 года».

Вроде бы дежурное производство в очередной чин, но исполненное монархом собственноручно протокольно беспрецедентное «и благодарный Николай» коренным образом поменяло расклад среди приближенных, допущенных к телу императора.

С этой поры зависть, а где-то и плохо скрываемая ненависть к Куропаткину стала носить тотальный, откровенно неприкрытый характер не только в военной, – исторически и ментально традиционно ревнивой к успехам и продвижению сослуживцев среде, но и у высшей административно-гражданской бюрократии, что стало порождать в придворных и правительственных кругах многочисленные, порой самые нелепые слухи, интерпретация которых в последующем сформировала его во многом надуманную репутацию.

Помимо близости к СЕМЬЕ оппонентов военного министра до дрожи в коленях бесило еще и то, что компрометирующих его материалов невозможно было набрать по определению даже по хорошо проплаченному заказу – их просто не имелось фактически за всю многолетнюю службу Алексея Николаевича.

Куропаткин всегда и везде вел исключительно трезвый образ жизни, не бражничал, к спиртному оставался совершенно равнодушным, не курил, добропорядочный семьянин, балетом, театром, скачками на ипподроме не увлекался, не картежничал, внебрачных связей на стороне и тем более содержа-нок-куртизанок не имел, накопительством не страдал, долгов не делал, ушлых юрких коммерсантов, пытающихся погреть руки на военных поставках, отшибал на версту, не увлекался ни охотой, ни рыбалкой, ни коллекционированием драгоценностей и антиквариата.