У некоторых жизнь течет приливами и отливами. Нахлынут дела, затопят по горло, и потом спад, некоторое затишье. У нас же в цехе, если сравнивать его с морем, бил прибой. Непрерывной чередой ударяли волны заданий, и мы не только от них не уклонялись, но и сами старались их увеличить. Казалось бы, текучке и всякого рода хлопотам нет конца и края, некогда оглянуться вокруг, поразмыслить о завтрашнем дне. Но так могло показаться только непосвященному. У нас постоянно рождались новые замыслы. Цех был как бы в безостановочном движении, ни на минуту не прекращалось биение мысли, не было лишь покоя. И нам нравился этот прибой, никто не хотел штиля.

Мы по-прежнему варили сталь, но варили ее лучше, дешевле, больше и к тому же, осваивали теперь новые марки стали, которые были гораздо сложнее предыдущих. Много времени и сил отнимало расширение производства: строили еще два конвертера, средства для этого были отпущены наркоматом.

— Вот пойду на новый конвертер, и уж до конца, — заранее бронировал себе новое рабочее место Бредихин, с нетерпением ожидавший завершения строительных работ.

— Хороший мастер, легко с ним. А главное, завсегда спокойный, — говорили в его бригаде.

— По-новому жить начал, — не скрывал своей радости, Бредихин. — Цель появилась: выйти с бригадой на широкую дорогу. Хватит мне в новеньких ходить. — И, понизив голос, добавил, вроде по секрету: — Мы, товарищ начальник, надумали на крепкой стали обогнать первую бригаду.

Жил теперь Алексей с большой мечтой — значит, интересно жил. А Евдокия Тихоновна чуть ли не совсем переселилась к нему и помогала, как родному сыну, растить дочку.

— Как маленькая моя тезка поживает? — поинтересовалась я, заглянув в будку подъемника к Евдокии Тихоновне.

— Видишь, как оно обернулось, привыкла к девочке, все равно, что внучка мне она. Вот женится когда Алексей, заберу ее к себе.

Я представила себе, как оживет уютная комната этой труженицы с появлением ребенка, и пообещала приходить в гости.

— Чего доброго, улетишь скоро от нас, до гостей ли будет тебе, — с сомнением покачала головой Евдокия Тихоновна.

— Странно, — подумала я, — сговорились они, что ли? И Иван Николаевич тоже на днях сказал вскользь: «Когда-никогда, а с цехом расстаться тебе придется».

— Нет, — ответила я, — крылья еще не отросли, никуда от вас не улечу.

Ответила — и думать забыла об этом разговоре. Но вскоре на завод приехал секретарь обкома. Зашел к нам. Расспросил о делах, а перед самым уходом как бы невзначай: «Пора, пожалуй, испытать свои силы на более крупном деле». И хотя разговор был неконкретный, он насторожил. Секретаря обкома не решалась просить, чтобы пока не разлучали с цехом. Вскоре меня вызвали в Москву и предложили стать ни более ни менее как директором нашего завода.