Днем на площади перед фонтаном шумно. Гудит разноязыкий говор сотен иностранных туристов, громко расхваливают свой товар продавцы сувениров, поставившие свои складные столики прямо на ступеньки фонтана, кричат извозчики, предлагая тем, у кого тугой кошелек, прокатиться по «вечному городу». К гулу голосов присоединяется глухой шум водяных струй, падающих с плеч мраморных статуй в широкую чашу фонтана.

Словом, площадь перед фонтаном напоминает базар. Сюда стремятся попасть не только для того, чтобы бросить в воду прощальную монетку. Многим запомнилась сцена из знаменитого фильма Феллини «Сладкая жизнь», когда в фонтане непринужденно купается известная кинодива Анита Экберг. Для наводняющих Рим туристок из-за океана стало «хорошим тоном» не искупаться, конечно (днем возле мраморной чаши дежурит полицейский), а хотя бы помочить в фонтане руку, как бы прикоснувшись тем самым к соблазнительной римской «сладкой жизни».

Зимой, да еще поздно вечером, здесь царит непривычная тишина. Фонтан выключен, и, лишенные ореола из пены и брызг, мраморный Нептун и тритоны под лучами прожекторов кажутся голыми. В желтом электрическом свете и вода в фонтане не голубая, а какая-то желтая, мутная. По непривычно спокойной поверхности медленно кружат хороводы консервных банок, бутылок из-под кока-колы, пустых коробок из-под сигарет.

Согласно традиции, надо подойти к мраморной чаше бассейна, повернуться к ней спиной и бросить в воду монетку, загадав снова вернуться в Рим или какое-нибудь другое желание. Мы тоже подходим к фонтану, поворачиваемся к нему спиной и достаем 50-лировые монетки. Светлые кружочки, сверкнув в воздухе, со звонким чмоканьем шлепаются в воду. Распоряжением муниципалитета брошенные в фонтан монеты становятся «собственностью города» и должны использоваться для реставрации его памятников. Сумма немалая: только за один день, согласно подсчетам, в воду мраморного бассейна швыряют монеты на сумму около 200 долларов.

Однако муниципалитету эти деньги не достаются. Их выуживают по ночам воришки, которые используют монеты конечно же не для «реставрации памятников». Об этом знают многие, и все равно бросают в воду фонтана Треви металлические кружочки. Слишком велико желание когда-нибудь снова вернуться в великий город на берегах Тибра…

Мы внимательно следим за тем, как светлые кружочки, неслышно колыхаясь, опускаются все глубже и глубже, а потом плавно ложатся на металлический ковер из монет всех стран и народов, устилающий дно мраморной чаши. Долго стоим и смотрим на пустую площадь, на молчаливые стены домов с темными глазницами окон – их жители уже легли спать, на застывшие под лучами неестественно яркого электрического света мраморные фигуры. И тут я неожиданно почувствовал, как грусть холодной иглой вдруг вонзилась и все глубже проникает в сердце. Каждый отъезд – повод для печали. Но это была особая грусть.