Зарплату я тоже получал отдельно. В Банке Греции у ТАССа был свой счет, а у меня – чековая книжка, по которой я и получал зарплату и доллары на содержание Афинского отделения ТАСС. Бухгалтерия ТАССа оплачивала аренду помещения, где я жил, «содержание автотранспорта» – машины, приобретенной на средства ТАССа, средств связи в виде телекса, компьютера и телефона и т. д. В советские времена в штате отделения были предусмотрены также расходы на уборщицу и даже на садовника. По греческим стандартам, зарплата у нас была небольшая, но зато все остальное – за государственный счет. А потому жить можно было очень и очень неплохо.

Точно также жили в Греции и все мои коллеги: корреспонденты «Правды», «Известий», АПН и Гостелерадио. Зарплаты у всех тоже были одинаковые, потому что утверждались они тогда в одном месте – в ЦК КПСС.

Чего греха таить, работать тогда за границей в роли корреспондента было куда выгоднее, чем в Москве служить на должности какого-нибудь Генерального директора. При переводе долларов (в которых выдавалась зарплата) на рубли мы получали в несколько раз больше. В результате, отсидев «за бугром» 3–4 года, совзагранработник мог свободно осуществить самые заветные мечты любого советского человека: купить машину и даже кооперативную квартиру. По сравнению с нынешними ценами на жилье, кооперативные квартиры в Москве стоили тогда баснословно дешево. Теперь, хоть всю жизнь работай журналистом (или дипломатом) в Греции или в другой стране, на квартиру в Москве все равно не накопишь.

К концу восьмидесятых годов в строгой атмосфере жизни «советского коллектива» стали явственным образом ощущаться перемены. Треск постепенно оседающего монолитного колосса под названием СССР стал доноситься и до Греции. Горбачевская «перестройка» медленно, но верно разъедала бетонные устои государства, созданного, казалось, на века. В Афинах помнится, перемены проявились, в частности, в том, что на Новый год мне вдруг предложили написать тексты новогодних скетчей (работаем и живем по-новому, товарищи!) для праздничного концерта в посольстве.

По традиции, Новый год (про Рождество тогда, конечно, в посольстве еще не вспоминали) все отмечали вместе с семьями. Приглашали тогда в посольство и журналистов. Теперь такого уже нет, «сплоченный советский коллектив» в Греции давно распался.

Скетчи на посольском вечере с умеренной критикой «отдельных недостатков», это, конечно, было хорошо. Плохо было другое. Началась борьба «минерального секретаря» с пьянством и спиртные напитки (даже шампанское!) в Новый год были строго запрещены. Однако простой советский человек, даже если он и работал в посольстве, в любой ситуации находил выход из трудного положения. Нашли его и в Афинах. Время от времени тот или иной дипломат вдруг вставал из-за праздничного стола и незаметно с таинственным видом удалялся. Через минут двадцать он появлялся снова, куда в более веселом настроении, чем раньше. Не трудно было догадаться, для чего он выходил и, что делал в полутемном посольском коридоре. Но при этом все делали вид, что ничего не замечают, и сами – по очереди – тоже потихоньку выходили в коридор. Ответственные за «нравственность» коллектива вышестоящие товарищи смотрели на это сквозь пальцы. А кое-кто из них сам уже побывал в коридоре еще до начала вечера и уже был просто не в состоянии ничего замечать. Посол же, будучи опытным дипломатом, подняв тост вместе с коллективом и произнеся по этому случаю подобающие слова, незаметно удалился вместе с супругой, сославшись на служебную необходимость.