В память о покойном его безутешная мать и старшая сестра задались целью воздвигнуть на территории подмосковного имения семьи Захарьиных клинический и вместе с тем научный центр Московского университета: «больницу – памятник, больницу – мавзолей, больницу – произведение искусства», по словам Грабаря, которому заказали архитектурный проект этого нестандартного лечебного учреждения на 54 кровати. На возведение и оборудование больницы имени Сергея Захарьина его мать, умершая в 1910 году, завещала 400 тысяч рублей, а на содержание клинико-научного центра – 600 тысяч рублей собственного капитала. Первой попечительницей больницы стала Подгорецкая.[562]

9.5. Главный корпус больницы имени С.Г. Захарьина.

Торжественная закладка больницы в имении Куркино состоялась 22 мая 1911 года в присутствии попечителя Московского учебного округа, администрации Московского университета, профессоров Цветаева и Голубова, попечительницы Подгорецкой, душеприказчиков Захарьиной и двух других её дочерей – Екатерины Григорьевны Навроцкой и Ольги Григорьевны Нелидовой.[563] Через три года, когда началась Первая мировая война, в незаконченном здании больницы развернули военный госпиталь; отделку центрального здания больницы удалось завершить только через 20 с лишним лет.

После октябрьского переворота здесь размещался хирургический санаторий для возвращавшихся из Германии военнопленных, затем стационар для больных лёгочным и костно-суставным туберкулёзом. Постепенно лечебное учреждение, задуманное как медицинский центр Московского университета и заложенное в 1911 году в память умершего на 32-м году жизни Сергея Захарьина, превратилось в тысячекоечную туберкулёзную больницу №3 «Захарьино» со всеми необходимыми диагностическими службами. Создание же этой больницы стали приписывать «великому клиницисту-гуманисту» и уникальному филантропу Захарьину, никакого отношения к её возникновению не имевшему.

Попечительницу больницы Подгорецкую в 1919 году арестовали и выслали в Рязанскую губернию, но через некоторое время ей разрешили вернуться в Москву, как будто по просьбе крестьян села Куркино.[564] До революции она обитала в доме, принадлежавшем когда-то её умершему брату (Нащокинский переулок, 4). Теперь ей дали комнату в коммунальной квартире этого дома. На стенах своей комнаты она развесила сохранившиеся у неё картины – свидетельство былого благосостояния Захарьиных. Формально последнее упоминание о ней содержалось в письме профессора Голубова, адресованном одному из его старых знакомых 21 декабря 1932 года: «Последняя дочь Захарьина живёт в полунищете».[565] Однако в конце 1930-х годов дети из писательского дома в Нащокинском переулке видели порой, как совершенно не похожая на других, стройная, сухопарая, седая женщина в черном одеянии медленно проходила мимо них, и взрослые говорили им тогда, таинственно понизив голос: «Это – дочь профессора Захарьина».