В то время как одни дизайнеры сосредоточились на новых предметах для шоурума, другим поручали личные заказы. В 1947 году в их число вошла индийская королевская семья Бароды. Прекрасная Сита Деви, известная как «Индийская Уоллис Симпсон», стала махарани Бароды после того, как в 1943 году вышла замуж за махараджу Пратапа Сингха Рао. Любительница драгоценных камней, она была желанным клиентом многих ювелиров; одного ее заказа в Cartier London было достаточно, чтобы мастерские работали несколько месяцев. К счастью для Жан-Жака, за этим в июле 1947 года последовала еще одна крупная покупка от индийского клиента, когда низам Хайдарабада предложил тогдашней принцессе Елизавете два украшения Cartier на ее выбор в качестве свадебного подарка. Она выбрала бриллиантовую диадему с завитками из листьев и бриллиантовое колье, в котором стильная Роза Гревилл, графиня Уорвикская, позировала в Harper’s Bazaar в 1935 году. Хайдарабадское ожерелье, как его стали называть, популярно среди молодых членов королевской семьи и сегодня.

Всего месяц спустя, в августе 1947 года, Акт о независимости Индии положил конец богатой эре махараджей. В последующие годы грабительские индийские налоги на предметы роскоши будут препятствовать правителям покупать драгоценности и даже носить их публично. Драгоценные камни, принадлежавшие одним и тем же семьям в течение многих поколений, будут тайно проданы, конфискованы правительством или вовлечены в длительные разбирательства. Для Cartier London, который традиционно полагался на заказы махараджей, эта потеря стала большим ударом.

Однако перемены в Индии создавали и благоприятные возможности. Как Романовы после Октябрьской революции, теперь махараджи стремились продать свои драгоценности фирмам, которые когда-то их поставляли. Жан-Жак предложил своему шурину, директору Cartier Карлу Натеру, отправиться на Восток, чтобы узнать, не собирается ли кто-нибудь из их клиентов продавать украшения. К сожалению, процесс не был простым. Когда братья Картье после русской революции скупали сказочной красоты драгоценности, Луи, Пьер и Жак были лично знакомы с клиентами. В результате русские великие князья и великие княгини доверяли Cartier больше, чем другим европейским ювелирам. Но махараджи, которые раньше имели дело с Жаком Картье, никогда не встречались с Карлом. Возможно, если бы Жан-Жак сам поехал в Индию, все было бы по-другому, но его внимание привлекала лишь творческая сторона бизнеса.

Прощай, Америка

Летом 1947 года Пьер ушел в отставку и вместе с Эльмой переехал из Америки в Швейцарию. Ему было 69 лет, и он, с одной стороны, с нетерпением ждал следующей главы своей жизни, а с другой – опасался оставлять бизнес, особенно в таких неопределенных обстоятельствах. Спор о наследстве Луи никак не решался, отношения с Жаки и Клодом становились все более напряженными. Твердо веря, что Cartier New York должна оставаться семейной фирмой и принадлежать его ветви рода, он оставил зятя за главного. Клодель некоторое время работал под началом Пьера в качестве вице-президента и знал, что к чему. Но были и те, кто считал: ему не хватает навыков и опыта, и из-за этого бизнес может пострадать.