На закате. В свои последние годы В. И. Качалов много гулял по переулку с собакой. Последним четвероногим в его жизни был белый королевский пудель Люк, совсем ещё молоденький пёс. По-щенячьи бурно темпераментный, Люк ни минуты не мог находиться в спокойном состоянии. Но вот что удивительно: когда Василий Иванович медленно шёл по тротуару, Люк тихонько следовал сзади. Остановится хозяин – пёс садится. Присядет Василий Иванович в скверике напротив своего дома – Люк ложится у его ног. «Мой адъютант», – называл его Качалов.

Врачи запретили Качалову курить и выпивать. Домашние следили за тем, чтобы это предписание выполнялось. И когда Василию Ивановичу становилось невмоготу, он шёл на Б. Никитскую к Ф. Г. Раневской. Фаина Георгиевна выручала рюмкой водки и папиросой. На столе у неё лежала фотография Качалова с его подписью: «Покурим, покурим, Фаина, пока не увидела Нина[51]».

Часто прогуливался по переулку и дирижёр Большого театра А. Ш. Мелик-Пашаев. Выходил по вечерам с маленьким сыном. В 1940-е годы незастроенная часть переулка на месте его пересечения с Елисеевским использовалась как детская площадка. В зимние вечера Александр Шамильевич катал там Сашу на санках. Оттуда была хорошо видна церковь Воскресения Словущего. Она привлекала внимание ребёнка своей непохожестью на окружающие строения:

– Окна по вечерам таинственно золотились; дверь открыта, но заходить почему-то не положено.

Прогулки по переулку были интересны ребёнку, но иногда омрачались разговорами отца с неизвестными Саше дядями и тетями.

– Однажды, – вспоминал Александр, – отец разговаривал с высоким мужчиной немалых уже лет. Мне казалось, что взрослые, как всегда, говорят слишком долго и о чём-то скучном. Прошлись они и на мой счёт, и мне это не очень понравилось. Потом отец сказал:

– Знаешь, кто это был? Самый любимый в Москве артист Качалов.

Квартира Качалова находилась на четвёртом этаже дома № 17. Дом этот был построен при деятельном участии K. M. Станиславского, поэтому в нём жили близкие великому режиссёру люди: супруга М. П. Лилина, дочь К. К. Фальк, внучка Киляла, сестра A. C. Штекер, секретарь Р. К. Томанцева и личный врач Шелогуров.

Большинству из насельников дома было за шестьдесят или около того, поэтому его называли домом «стариков». Некоторые уже не выходили из него. С. С. Пилявская вспоминала в своей «Грустной книге»:

– Ольга Леонидовна попросила шофера проехать Брюсовским переулком. Остановились у дома «стариков», и она вышла из машины на противоположной стороне. Вдруг в доме открылось окно, и мы увидели Марию Петровну на костылях. Она звонко крикнула: «Шер, Ольга!», а потом по-русски: «Как я рада, Олечка…» и ещё что-то. Ольга Леонидовна молча махнула ей рукой, боясь выдать слёзы.