Если следовать логике тех исследователей, которые определяют ее лишь как слой людей, занимающихся интеллектуальной работой, то можно. Если считать, как считаем мы, что интеллигент – это человек, руководствующийся в своих устремлениях, действиях высокими моральными принципами, то нельзя.

И дело вовсе не сводится к проблеме, можно ли назвать данного человека интеллигентом или нет. Главное не в форме, а в его духовно-нравственном содержании. Это важно для характеристики любого человека и стократ важнее для характеристики людей, в силу обстоятельств вошедших во властную элиту, призванную формировать духовное содержание народа, определять направленность общественного развития.

В связи с этим возникает важный вопрос: в какой степени интеллигенция как социальный слой входит (может входить) во властную элиту и как одно соотносится с другим? Ответ на этот вопрос напрямую связан с исследованием проблемы «интеллигенция и ментальность».

Самому понятию, сущности, характеристике элиты посвящено множество работ и академического, и публицистического толка. Не вдаваясь в дискуссию, выскажем свое мнение.

Под элитой мы понимаем тот слой людей, которые волей ряда объективных и субъективных обстоятельств имеют возможность активно воздействовать на социальные процессы – духовные, политические, экономические и все прочие.

Элита, используя свой духовный авторитет, свое общественное (или властное) положение, способствует формированию определенных социальных ценностей, идей, установок и препятствует развитию других ценностных ориентаций. В силу этого она в зависимости от направленности своих мировоззренческих, деловых, духовных принципов, устремлений и способна достаточно серьезно воздействовать на ментальность народа.

Во все предшествующие времена интеллигенция через своих выдающихся представителей по праву входила в элиту в нашем понимании данного феномена. Это был слой людей, оказывающих сильнейшее воздействие на духовно-нравственное состояние общества.

Достаточно вспомнить декабристов и их жен, преподавших великие уроки общественного служения и подвижничества, Л. Толстого, к словам которого прислушивалась вся Россия, А. Чехова, способствовавшего формированию общественных критериев для определения благородства и мещанства, разночинцев – бескорыстных «народных страдальцев» и многих, многих других истинно российских интеллигентов, безусловно, общественной элиты своего времени.