Командование 74-м армейским корпусом принял на себя генерал Штраубе. Это была плохая замена двум предыдущим командирам, имевшим боевой опыт Восточного фронта. Я побывал в новом штабе; его начальник оперативного отдела штаба знал совсем немного об обстановке и не имел понятия о тактике противника, начальник материально-технической части не отвечал за боеприпасы, офицер службы разведки ничего не мог сообщить о противнике. Командир корпуса в мое отсутствие подсел к моему начальнику оперативного отдела и сказал: «Я хотел бы удостовериться в том, не забыли ли вы, что в мою бытность в пехотной школе в Мюнхене вы там учились?» Мне он сообщил: «Вы единственный, который делает то, что я скажу, другие больше меня не слушают». Это был «разграбленный» ради Восточного фронта штаб. Как бы дело обстояло при Моделе?

Противник медленно, ведя бои с нашим арьергардом, продвигался вперед. На новых позициях дивизии был придан истребительно-противотанковый батальон с тяжелыми 88-мм орудиями, который не обладал достаточной маневренностью, так же как и рота истребителей танков. Они не могли сравниться в этом отношении с мобильной поддержкой штурмовых орудий или танков. Несколько дней повторялось одно и то же. Утром стоял густой туман. Когда около 10 часов он рассеивался, над нами появлялись от трех до четырех английских самолетов-разведчиков. Через радиотелефон они передавали сообщения о порядка двадцати целей для своих орудийных расчетов. Как в свое время под Ржевом, где мы слушали в эфире переговоры русских, так теперь вместо этого звучала английская речь. В виде опыта обер-лейтенант Куниш сформировал подразделение радиоразведки с английскими переводчиками. Оно перехватывало открытые донесения летчиков: об огневых позициях немецкой артиллерии, передвижениях транспорта по дорогам и войсковых подразделений в лесах и населенных пунктах. После чего мы срочно звонили на позиции, чтобы быстрее выводили людей; на дорогах, попавших в список целей, военная жандармерия останавливала движение транспорта; на командных пунктах, расположенных на лесных участках и в деревнях, объявлялась повышенная боеготовность. Мы успевали предупредить всех, потому что английской артиллерии требовалось от 20 до 30 минут для открытия огня, и уже потом она обрушивала на обнаруженные цели сотни снарядов.

Затем наступал черед подготовки танков 7-й танковой дивизии англичан, о которой мы также узнавали через радиосообщения. Экипажи докладывали о готовности к атаке, мы наблюдали за этим через стереотрубу. Затем мы давали по ним залп и слышали ответ: «Нас обнаружили фрицы. У нас потери, и мы не можем сегодня атаковать». Мы даже могли видеть, как они отводили танки.