Их и в самом деле связывали тесные узы. Когда за несколько лет до описываемых событий в Рим приехал Челлини с миссией убедить Микеланджело вернуться во Флоренцию, то в беседе с мастером сделал глуповатое предложение: пусть, мол, в его отсутствие в Риме за строительством собора наблюдает Урбино, а указания от Микеланджело получает в письмах, хотя, по мнению Челлини, он был всего лишь «подмастерьем», который «жил у него скорее как мальчик или как служанка» и якобы «ничему не научился в художестве» за те четверть века, что прослужил у мастера. В конце концов, измученный просьбами и доводами Челлини, Микеланджело «повернулся к своему Урбино, как будто спрашивая его, что он об этом думает. Этот его Урбино тотчас же, на этакий мужицкий лад, превеликим голосом так сказал: „Я никогда не хочу расставаться с моим мессером Микеланьоло, покамест или я не сдеру с него кожу, или он с меня не сдерет“»[1452].

3 декабря Урбино умер, и Микеланджело предался безудержной скорби. Как писал он племяннику Лионардо, «оставил он меня весьма огорченным и подавленным, настолько, что мне слаще было бы умереть вместе с ним из-за любви, которую я к нему питал… Почему мне и кажется, что я сейчас из-за его смерти остался без жизни и не могу найти себе покоя»[1453]. Почти три месяца спустя Микеланджело по-прежнему изнемогал от скорби; 23 февраля 1556 года он писал Вазари: «Бо́льшая часть меня ушла вместе с ним, у меня не осталось ничего другого, кроме бесконечных бедствий»[1454]. Ощущение утраты и одиночества столь мучило его, что он даже стал просить Лионардо приехать в Рим и поселиться вместе с ним. В конце апреля он все еще был столь потрясен, что всякое мгновение ожидал собственной смерти.

В целом реакция Микеланджело на смерть Урбино более всего напоминала отчаяние человека, потерявшего отца, сына или любовника, хотя нет никаких свидетельств, что между ним и его помощником существовали близкие отношения. В этот период жизни Микеланджело подобная связь между ними представляется особенно маловероятной, поскольку Урбино в 1551 году женился на своей соотечественнице, уроженке области Марке; вместе они жили в доме Микеланджело, она родила ему детей, в том числе старшего мальчика, нареченного именем Микеланджело д’Амадоре[1455]. Впрочем, если Урбино и не был его возлюбленным, Микеланджело горевал по нему так, словно действительно утратил того, с кем разделял ложе. Судя по их отношениям, Микеланджело отчаянно нуждался в близости и тепле, не непременно сексуального свойства. С возрастом эта потребность, по-видимому, только усилилась.