Зима проходила грустно и тоскливо, я никуда не выезжала, но друзья мои меня не оставляли. Чаще всех бывали по вечерам княгиня Волконская и графиня Левашева[1428]. У первой умерла мать годом раньше; хотя по окончании официального траура внешняя жизнь ее приняла свой прежний облик, но эта утрата оставила далеко не залеченную рану в ее душе, и в ней поднимались все глубокие вопросы жизни временной и вечной. Она проводила у меня долгие вечера, изливая свою душу, перебирая всю свою жизнь, причем открывала мне все удивительные сокровища своего сердца и широкого пытливого и ясного ума. За это время мы еще больше сблизились. Графиня Левашева приносила с собой массу политических брошюр и вырезок иностранных газет, и разговоры ее были все на политические темы. Для нас я приглашала нескольких мужчин из числа моих обыкновенных посетителей. Эти простые вечера, почти что с глазу на глаз, тем не менее дали повод к распространению слуха в Гатчине, что у меня вырабатывается проект конституции. Вообще у меня было немало недоброжелателей в придворных сферах. Nomine sont odiose, и поэтому умолчу о них. Благосклонность ко мне Государыни возбуждала беспокойство о возможности проникновения меня в ревниво оберегаемую интимность. При жизни моей матери, конечно, трудно было меня отстранить. Но теперь время казалось удобно, и предлог был придуман удачно, так как одно слово «конституция» вызывало понятие о чем-то враждебном и ужасном. Притом усложнение доступа к ним, вследствие положения высоких хозяев и отбытия их в Гатчину, создавало препятствия к разъяснению этих слухов естественным образом. Поэтому оставалось только принять к сведению, промолчать и ждать случая объясниться, не возбуждая толков, что я и сделала.

Этой же зимой мы совершили поездку в Финляндию на несколько дней. Я взяла с собой моего сына. Евгения Максимилиановна, с которой мы условились ехать вместе, — своего сына Петра Александровича, и к ней присоединилась Мария Александровна Сольская. Мы все поместились в одной гостинице в Выборге и проводили дни вместе. Эта поездка произвела на нас освежающее и бодрящее впечатление. Мы разговаривали и читали вместе и совершали долгие катания в санях по разным направлениям, наслаждаясь природой, хотя и под зимним ее покровом, удивительным воздухом и приятным ощущением, так близко от шумной столицы и от нашей шумной жизни в ней. Мы порешили, каждая из нас, купить дачу в Финляндии, чтобы возобновить, по желанию, такие впечатления. И из них только я исполнила это желание. Принцесса занялась выбором для себя подходящей дачи, но передумала и купила в это время свое богатое имение Рамонь[1429]. Мы же приобрели небольшое имение по дороге на Иматру, в 20 верстах от Выборга[1430]. Дом простой, но довольно поместительный, на берегу озера, изобилующего рыбой, горы покрыты лесом, и что мне особенно понравилось, прекрасная ферма с великолепными айрширскими коровами, и для них поля [два слова нечитаемы]. Мы все были очень довольны, особенно дети, с которыми я еще взяла Женни Козен, племянницу моей сестры. Новая обстановка, даже незнакомый язык, на котором они начали учиться обыденным словам, знакомство с новой местностью, длинные наши карабкания на горы, свобода, живительный воздух, небывалый аппетит и несравненные молочные продукты — все способствовало веселью. Погода была прекрасная, сирень распустилась в нашем садике, ночи были бесконечно светлые, и солнечный закат окрашивал пурпуром поверхность нашего стального озера.