— Это время они не зря выбрали, — опустил голову Юрий. — Дождались, когда все уляжется, и сообщили родным.

Все надолго замолчали, как бы вспоминая Бориса.

Юрий невольно подумал, что такая траурная минута сегодня не только в этой семье и не только в Новочеркасске. И все больше мест, где в мирное время льется кровь и матери рыдают в изголовье своих детей.

Словно прочитав его мысли, старуха произнесла срывающимся голосом:

— Может быть, смерть Бореньки спасла от гибели сотни других юношей. Дай бог, чтобы его кончина зачлась живым.

Калачев, пораженный словами седой матери, простился с радушно принявшими его людьми.

Как и в тот далекий вечер, бесцельно ходил по улицам, давно забывшим его шаги. И придя домой, не мог заснуть вторую ночь.

Можно ли найти счастье в покое, как он был уверен еще вчера?..

Юрий катался по постели, браня себя на чем свет стоит. Завтра понедельник, ждут накопившиеся дела, а он вздумал размышлять о высоких материях.

Впервые в жизни приняв таблетку, забылся в неспокойном сне.

…Отец дважды будил сына; Юрий непонимающе открывал глаза, снова забывался.

Подняли с постели долгие телефонные звонки… Испуганно снял трубку (было почти десять), подумав, что звонят с работы.

На проводе был Сергей, возбужденно тараторил о какой-то статье в последнем номере «Правды».

— Ты приезжай. Посоветуемся.

— Я занят. Началась рабочая неделя.

Пока Сергей соображал, Юрий выговаривал отцу за то, что не разбудил его.

— Из пушки прикажешь стрелять, — оправдывался Василий Афанасьевич. — Встанешь, глазами поблымаешь — и обратно на боковую.

— Аллё! — кричал Сергей. — Но ты же дома, или что случилось?

— Случилось, я прогулял. Могу я один раз себе такое позволить… Да не раздирайся ты, скоро буду.

Юрий Васильевич застал Сергея расхаживающим по номеру с газетой.