Федосов так быстро выхватил из кармана четушку мутноватой жидкости, как будто держал ее наготове.

Хилый радостно что-то забормотал. Через минуту — немцев как и не было. Остались лишь потеки на полу да запах немытого тела.

— Ушли-и, — весело пропел Михайло. Заросшее седой щетиной личико затряслось от смеха. Облегченно улыбнулась и мать. — За мужа меня принял, — стал раздеваться Михайло… И вдруг с таинственным видом извлек из каждого валенка по четушке. — Что муж не обронил чести жены — не грех и стопку принять.

Мать, конфузясь, не знала, чем и угостить нежданного защитника.

В тот вечер она уложила детей раньше обычного.

Среди ночи Петя проснулся… Он всегда просыпался по легкой нужде. Для этой надобности возле дверей стояло ведро.

Тихий разговор из родительской комнаты заставил его потерпеть.

Впервые за зиму мать ночевала не с детьми. В печь подкладывали мало, чтобы прогреть хотя бы одну комнату, поэтому спали вместе.

Вначале Петя подумал, что, когда он спал, пришел отец. Но вспомнив события накануне, затаил дыхание.

— Нет, Михей, ты иди, — каким-то свистящим шепотом настаивала мать. — И не просись больше, вчера случай удачный для тебя подвернулся.

Михайло невнятно забубнил.

С сухим шорохом просыпались угольки из топки. Каменный зев поддувала стал багровым.

— Об том и не заикайся, — повысила голос мать. — Дети отца вспоминают, а он перейти вздумал.

— Отец далеко, — зевнул Михайло. — А меня ты слухай. Не то тех вояк сам приведу.

— Веди! — яростно зашипела мать. — Лежишь на мужнином месте и угрожаешь?.. Я тя враз копырну.

— Тыда ко мне наведывайся, — захихикал Михайло.

— Нет, Михей, тому не быть.

Мать, видимо, хотела встать, а Федосов ее удерживал, потому что раздался шлепок.

— Уходи, покудова дети спят.

— Не видели они смолоду бороду, — закряхтел Михайло. — Ну-к, засвети.