Илья картинно сбросил плащ.

— Узнаешь, когда я тебе выпущу кишки.

— Слушай, мразь, — обуял праведный гнев Захара. — Ты принес столько бед, что не стоишь одной смерти.

— Твоя уже пришла, — стал сближаться Илья, вытянув руку.

Захар уловил момент прыжка. Он нырнул под руку противника, заметив лезвие ножа. Однако Илья увернулся, и удар молотком пришелся не в голову, а по спине.

Пока он приходил в себя, Захар стал спиной к ветру.

— Этой штукой меня не одолеть, — снова пошел на него Илья.

Рычнев горько пожалел, что не владеет приемами борьбы или бокса. Тогда бы он в два счета скрутил негодяя. И в то же время отдавал себе отчет, что защищает не только себя, но и тех, кто не подозревает, какая опасность поджидает их при встрече с оборотнем. И во что бы то ни стало он должен остановить его.

Илья молниеносно упал Захару под ноги, повалил, придавив коленом грудь.

— Пусти, — трепыхался Рычнев, силясь освободиться.

— Припорю, — обдал Илья запахом несвежего тела и перегара.

Захар, вспомнив случай в поселке, отчаянно завизжал.

Но то, на что он рассчитывал, не произошло.

— Гуди хоть паровозом, на меня больше не подействует, — осклабился Илья.

Выдохшись, Захар перестал сопротивляться…

В этот миг он возненавидел весь мир, допустивший, что мерзавцы правят им. Они сильнее, сплоченнее и помыкают честными, как хотят. Так было всегда, даже в просвещенные и прочие «благородные» века, по которым тоскуют плаксивые барышни. И тогда, и теперь первенствовали ложь и лицемерие, сила и беззаконие; брали верх наглость, невежество, корысть. И нет конца напасти, сеющей в души людские неверие и малодушие…

Захар возбуждался, набираясь сил, и когда Илья занес было нож, сбросил с себя бандита.

Он мял, кусал, царапал того, в ком видел исчадие ада, носителя всего низменного.

Илья, поначалу опешивший от внезапного натиска, нанес Захару расчетливый тычок в живот, и тот, скрючившись, упал на колени.