– Главный удар – вот здесь! – сказал Бонапарт после рекогносцировки местности, ткнув пальцем в карту.

Маршалы, затаив дыхание, с величайшим вниманием следили за каждым движением главнокомандующего: от этого сейчас зависел успех не только битвы, но и всей кампании. Палец Наполеона уперся в левый фланг русских войск.

– Да-да, – кивнул Наполеон, внимательно глядя в серьезные лица своих ветеранов. – Именно с удара по левому флангу противника мы и начнем. Посмотрим, как генерал Багратион на сей раз отвертится… Бежать больше некуда – дальше Москва!..

* * *

Ночью на 26-е августа главнокомандующему Великой армией не спалось. И это при том, что обычно перед сражением он спал как убитый. Приказав разбудить себя с первыми признаками рассвета, Бонапарт отдался сну лишь на час. Встав еще затемно, Наполеон чувствовал себя возбужденным: наконец он у цели! И едва зарождавшийся рассвет известил о наступлении очередной зари славы – Славы Наполеона Бонапарта!

План генерального сражения с русскими сложился в его голове еще вчера, после объезда с маршалами близлежащей местности. Он обманет этого Кутузова: прежде всего будет захвачено Бородино – местечко аккурат в центре русской позиции. Откуда неприятелю знать, что главный удар будет нанесен совсем в другом месте? Его основные части навалятся на слабый левый фланг, на правый берег Колочи, откуда загонят Кутузова в угол, образуемый слиянием Колочи с Москвой-рекой. Там-то русская армия и будет уничтожена. Важно не забыть об отвлекающих ударах как в центре, так и против правого фланга… Чтобы хорошенько проучить старую лисицу Кутузова, которого, правда, еще нужно суметь обмануть…

Лишь под утро Бонапарт понял, отчего была бессонница: все это время перед сражением он сильно волновался, не покинет ли Кутузов позицию, как это неоднократно проделывал Барклай.

– Вы верите в завтрашнюю победу, генерал? – спросил главнокомандующий дежурного генерала Раппа.

– Безусловно, Ваше Величество! Однако… – вдруг замялся Рапп.

– Что вы хотели сказать, генерал? – нетерпеливо перебил его Наполеон.

– Однако, смею заметить, Государь, победа будет кровавой…

* * *

В пять ему доложили, что русские стоят на месте.

– Ну вот и все, теперь они у нас в руках! Вперед! Пора открывать ворота Москвы…

Когда Бонапарт подъехал к заваленному трупами (своих и чужих) Шевардинскому редуту, из-за ближайшего холма сверкнул луч восходящего солнца.

По донесениям офицеров, русские пули были круглее, именно поэтому на телах погибших французских солдат, как вспоминал личный секретарь Наполеона Меневаль, «оставались глубокие и широкие раны». Пулевые ранения часто сопровождались обильными кровотечениями, от которых гибли сотни солдат: раненых просто не успевали перевязывать! Не потому ли, спрашивал себя, объезжая поле сражения, Бонапарт, так много осталось лежать здесь французов?..