— Ничего подобного, — ответила ей мать. — Вообще говоря, засушивать растения — значит продлевать срок их красоты.

— Но они же мертвые, — пожала плечами Каролина.

— Я предпочитаю считать, что, наоборот, даю им новую жизнь, — проговорила Грейс, позабавленная, но и немного разочарованная тем, что дочь не способна разглядеть в ее работах метафоры.

Засушенные лепестки, стебли и листья были аккуратно приклеены к листам сделанной вручную и очень качественной бумаги, образуя абстрактные узоры, а иногда слова, например «Любовь» и «Мечта». Вот Гвен, допустим, понравился ее новый проект, она даже предложила сделать совместную книгу о цветах, где будут представлены работы Грейс. Эта мысль волновала. Вообразите только, Грейс, княгиня Монако, — художница! Она никогда не говорила этого никому, даже Гвен, но лелеяла в душе мечту о небольшой, но успешной выставке в какой-нибудь парижской галерее.

У нее наконец-то стали возникать творческие стремления. Приходить в эту комнату в Рок-Ажель было все равно что вернуться домой.

— Ты знала, — жизнерадостно обратилась она к дочери, — что Владимир Набоков был лепидоптероло-гом? Он рисовал и изучал бабочек.

— Это тот тип, который написал роман про старика и девочку-подростка?

Грейс, сдержав порыв закатить глаза, кивнула:

— Да, «Лолиту». Ты его уже прочитала?

— Нет, — ответила Каролина, и Грейс была удивлена не только самим фактом, но и пуританством, которое продемонстрировал по поводу книги ее старший ребенок.

Грейс вспомнила, как читала этот роман в 1955 году, когда он только вышел. Очень многих тогда шокировало бесстыдство главного героя, но она не входила в их число. Да, Лолита юна, очень юна, но разница в возрасте между ней и Гумбертом Гумбертом вполне сопоставима с разницей в возрасте между самой Грейс и некоторыми ее кавалерами. Почему, собственно, все так удивлены? Как мать, она могла не одобрять, что дочь встречается с тем, кто намного ее старше, но удивляться ей и в голову не приходило.

В любом случае сейчас она собиралась говорить не об этом.

— Мне нравится мысль, что у великого писателя, — сказала она дочери, — может быть еще одно творческое занятие, которое приносит ему удовлетворение. Уверена, что эта работа с бабочками каким-то образом повлияла на его творчество.

«И кто знает, — подумала она, — куда приведет меня моя собственная работа с этими растениями?»

Каролина пожала плечами:

— Если все это доставляет тебе удовольствие, тогда здорово.

— Спасибо, дорогая. Так оно и есть.

На следующий день Каролина принесла с прогулки в холмах две пышные охапки цветов. Одну она поставила в вазу на кухонном столе, а другую разобрала на кучки по видам и оставила на рабочем столе Грейс. Яркие оранжевые маки напоминали ее саму, невероятно красивую, стройную, здоровую. «Что бы там ни происходило с Жюно, — с облегчением думала Грейс, обнаружив, что ее глаза покалывает от подступивших слез, — с Каролиной все будет в порядке».