Ну и еще одна интерпретация – чтобы вы видели, как создается легенда. Альбертом Шпеером в «Тайном дневнике», который он вел во время двадцатилетнего заключения в тюрьме Шпандау, эта запись датирована 1957 годом: «Мы стали обсуждать тот факт, что оба впали в немилость перед крушением рейха: Ширах – после визита в Бергхоф в первой половине 1943-го, когда отчаянно возражал против преследования евреев… (выделено мною. – Т.Ф.)»⁷². Судя по всему, именно так преподнес Шпееру факты Бальдур фон Ширах.

Кажется, фон Шираху и Генриетте трудно было определить, кто именно из них возражал Гитлеру и заступался за людей, а может, никто и не заступался. Факт остается фактом: заступничество за евреев фон Ширахи не поделили.

Но вернемся к финальным аккордам письма Генриетты мужу в Шпандау:

«Потом, когда гитлеровская Германия уже рушилась вокруг нас, я ожидала, что ты попросишь принять яд вместе с тобой, как сделал Геббельс со своей женой и детьми… Ты ответил: ”Я не могу совершить самоубийство. Сначала мне надо прояснить мое место в Истории и значение моей работы…“ Как всегда, ты не желал смотреть фактам в лицо. Прими я тогда яд, это избавило бы меня от невыразимых страданий в борьбе за жизнь свою и детей. Я уже столько раз выражала тебе свои чувства, но ты всегда предпочитал игнорировать их как неприятные для тебя… Я немедленно развожусь с тобой».73

«Потом, когда гитлеровская Германия уже рушилась вокруг нас, я ожидала, что ты попросишь принять яд вместе с тобой, как сделал Геббельс со своей женой и детьми… Ты ответил: ”Я не могу совершить самоубийство. Сначала мне надо прояснить мое место в Истории и значение моей работы…“ Как всегда, ты не желал смотреть фактам в лицо. Прими я тогда яд, это избавило бы меня от невыразимых страданий в борьбе за жизнь свою и детей. Я уже столько раз выражала тебе свои чувства, но ты всегда предпочитал игнорировать их как неприятные для тебя… Я немедленно развожусь с тобой».⁷³