«Да какая картина?» – чуть не заорал Зотов. Ну почему, почему больше ничего нет? Круг замкнулся. 113-я дивизия! На ум пришел разговор с партизаном Иваном Крючковым, сразу после убийства Твердовского. Он был вызван особистом именно по делу 113-й дивизии, и к Зотову у лейтенанта какой-то важный разговор назревал. Эх, Олежек-Олег. С чего начали, к тому и пришли. Вспоминай, вспоминай… Аверкин из 113-й дивизии? Нет, в удостоверении значится сорок пятая стрелковая дивизия пятой армии. М-м-м… да, Киевский особый. Не то, совершенно не то… Черт!

Зотов сгреб бумаги Твердовского в кучу, все до клочка. Потом разберемся. Заглянул под стол, простучал стены, поковырял финкой пол. Ничего, пусто. Будет время, надо вернуться и осмотреть еще раз. Хотя нет, опасно в таком виде все оставлять. Он прихватил архив и поднялся наверх. Анька с Антониной пили чай.

– Нашли? – вымученно улыбнулась хозяйка.

– Нашел. – Зотов продемонстрировал кипу листов.

– Чаю морковного хотите? Я сразу растерялась, не предложила, дурная голова. А может, поесть? Картошка сварилась, уж не побрезгуйте.

– Спасибо, хозяюшка, но в другой раз, мы торопимся. Еще раз большое спасибо, вы нам очень помогли. – Зотов шагнул к двери. – И да, из подвала все лишнее лучше убрать. Будет спокойней.

– Уберу, сейчас же уберу!

– Всего доброго. – Прежде чем выйти, Зотов обернулся на печь. Кусочек рафинада исчез.

На другой стороне улицы столпились деревенские, боясь подойти. Карпин встретил испытующим взглядом и дисциплинированно промолчал.

– Доволен, полководец, – прокомментировал мнущийся у калитки Шестаков.

– Смотрите, чего нарыл. – Зотов украдкой показал добычу.

– Для сортира? – хмыкнул Степан.

– Бумаги Твердовского!

– И тетрадь синяя? – ахнул Шестаков.

– Тетради нет, но не суть, Миш, убери. Вернемся в отряд, сразу отдашь.

Карпин принял стопку листов и, убрав в полевую сумку, спросил:

– Уходим?