– Понимаю. И Олег Иванович секреты любил, был у него пунктик такой. В рассказанной вами истории скрыта загадка.

– И разгадки, к сожалению, нет, – вздохнул Зотов, собираясь уйти. – Спасибо за помощь.

– Не многим помог.

– Последний вопрос, так, для собственного успокоения. Немцы снова церковь открыли, вы им служите?

Губы священника вновь тронула улыбка.

– Богу служу. Пускай наивно звучит. Все проходяще – немцы уйдут, большевики уйдут, страны и народы исчезнут в тлене и прахе. А Господь останется: в небе, в земле, в людях и храмах. – Он коснулся рукою стены. – Будет время – заглядывайте, поговорим.

– Может быть, – без всякой уверенности ответил Зотов. – Всего наилучшего. – Он подобрал оружие и вышел на воздух.

В отряд вернулись к обеду. Зотов был апатичен и вял. Поход в Глинное только добавил вопросов. Хотелось бросить все и поднять лапки вверх. Сдаться, повесить смерти Твердовского, Малыгина и остальных на Аверкина, и плевать на все нестыковки и несуразности. Война все спишет. Иначе измучишься сам и измучишь людей. А они не железные. Карпин и тот, вроде двужильный, сильно сдал и осунулся за последние дни.

– Товарищ командир с полчаса назад прибегал, велел, как появитесь, сразу к нему. Аж подпрыгивал, – буркнул хмурый часовой на подходах к партизанскому лагерю.

Зотов велел своим отдыхать, забрал бумаги Твердовского и ускорил шаг. Чего это Федорыч всполошился?

Марков, нервно расхаживающий возле штабной землянки, накинулся коршуном и затащил внутрь.

– Виктор Павлович, Виктор Павлович…

– Да успокойтесь, товарищ командир.

– Успокоишься тут! Разве навечно. – Лицо Маркова покрылось испариной, губы дрожали. – Я в Центр насчет Аверкина отрадировал в шесть утра…

– Отличная работа!

– Спасибо… Тьфу! Вы дослушайте, Виктор Павлович! Ответ пришел!

– Пф, – поперхнулся Зотов. Не могло этого быть! Ну никак не мог громоздкий бюрократический аппарат обернуться за шесть часов! Сказка, небывальщина, миф!

– Тут такое, тут такое… – Марков, весь надувшись от напряжения, сунул текст ответа с Большой земли. – Читайте!