Айзенберг не сразу смог спросить:

— Как именно все произошло?

— Лучше нам встретиться на месте. Вы можете приехать?

— Я как раз сейчас еду в Берлин. Буду там через два с половиной часа.

— Простите, что звоню по работе в воскресенье, но… этот случай не совсем обычный, и мы совершенно сбиты с толку.

— Ничего страшного, господин Фридрихсен. До скорого.

Первое отделение по предварительному исполнению мер пресечения медицинского учреждения по приведению в исполнение лечебно-исправительных мер наказания, как больница называлась на бюрократическом языке, располагалось в зеленом районе на северо-западе города. Отделение представляло собой обособленное и оснащенное специальными мерами безопасности подразделение психиатрической клиники имени Карла Бонхёффера, где с целью лечения содержались опасные пациенты с психическими расстройствами. Кёрнер находился там в предварительном заключении по постановлению суда до момента разрешения вопроса о его вменяемости.

Старший офицер Фридриксен встретил Айзенберга на проходной. Морани уже была там. Как всегда слегка нахмуренное выражение лица скрывало ее истинные мысли, но Айзенберг вполне мог представить, что она была не в восторге от необходимости приехать сюда в воскресенье, да еще по такому поводу.

Друг за другом они прошли через рамку металлоискателя и вошли в клинику, в новое здание, которое, на первый взгляд, ничем не отличалось от обычного корпуса больницы, стоявшего по соседству. Их встретил высокий широкоплечий бритоголовый мужчина в синей униформе. Он представился Торальфом Грундбергом, руководителем службы безопасности.

— Уверяю вас, что за все время, что наша компания исполняет заказы федеральной земли Берлин по обеспечению безопасности на лечебно-исправительных объектах, у нас не было ни одного инцидента, — сказал он вместо приветствия, — и уж тем более никто не сбегал. Мы не понимаем, как это произошло.

— Что именно? — спросил Айзенберг.

— Пациент Кёрнер содержался в одиночной палате, которая вчера, согласно предписаниям, была закрыта в двадцать два часа, — сказал Грундберг. — Когда медбрат пришел будить его сегодня в семь часов утра, чтобы дать ему медикаменты, он открыл палату, но пациента внутри не обнаружил.

— У кого был доступ к палате?

— У моих сотрудников и у медицинского персонала. Но все открывания и закрывания электронных замков фиксируются. В период между двадцатью двумя часами вечера и семью часами утра таких действий не предпринималось.

Айзенберг недоверчиво посмотрел на него.

— Могу ли я осмотреть палату?

— Конечно. Пожалуйста, идите за мной.