— Нет, смотри на меня, пожалуйста, — взмолилась Эмили. — S’il te plaît, je… je besoin que…[66]

«Давай же, думай, вспоминай слова!» — лихорадочно взывала она к самой себе.

Аврелия опять начала хныкать и зажмурилась, пытаясь высвободить руку из хватки Эмили.

— Амандина… — У девушки задрожал подбородок. — Амандина, пожалуйста. Мне нужно отвезти тебя домой.

Эти слова возымели мгновенный и неожиданный эффект. Глаза Аврелии расширились, личико исказил смертельный ужас. Она медленно оскалилась, как животное, разинула рот и оглушительно завизжала.

Эмили, вскочив, бросилась бежать, не отпуская руку девочки, думая только о воротах, о том, чтобы прорваться за пределы участка и оказаться как можно дальше от Нины.

В темноте блеснула серебристая кодонаборная панель. Они были уже так близко, Эмили почти могла до нее дотянуться, а в следующую секунду ее пальцы коснулись металла и застучали по кнопкам клавиатуры. Но лампочка не горела — механизм был обесточен.

К ужасающим крикам Аврелии добавился топот, пока звучавший в отдалении — тяжелые шаги быстро приближались.

— Бежим! — Эмили потащила Аврелию за собой в сторону, осматривая стену в поисках приступок или трещин, чтобы перелезть через нее, но девочка дернулась в противоположном направлении, вырвалась и со всех ног кинулась к женщине, которую считала своей матерью.

— Нет! Вернись! — закричала Эмили, но Аврелию было уже не догнать.

Эмили ничего не оставалось, как шмыгнуть в кусты слева от ворот. Пробившись через переплетение веток, она побежала вдоль стены, разыскивая какую-нибудь приступку, и вскоре заметила, что один кирпич наверху выступает из кладки, а в нескольких метрах у ящика с компостом стоит тачка Ива. Эмили перевернула ящик, вытряхнув из него содержимое, поставила его вверх дном на тачку и подкатила к стене.

Далеко позади Нина выкрикивала ее имя.

Эмили, разбежавшись, заскочила на шаткую конструкцию, допрыгнула до кирпича, ухватилась за него одной рукой, подтянулась и, обдирая голые колени о кладку, ухитрилась достать другой рукой до края стены. Каким-то чудом ей удалось в конце концов лечь на кромку стены животом и перекинуть одну ногу на другую сторону. Оседлав стену, девушка выпрямилась и оглянулась на семейный особняк.

В лучах прожекторов охранного освещения Нина мчалась к ней.

Пятно света от ее фонаря поймало Эмили в прицел, на мгновение ослепив. Но еще до этого девушка успела разглядеть напряженное злое лицо Нины — и какой-то блестящий предмет в ее руке.

У Нины был пистолет.

Эмили недоверчиво ахнула. Образ доброй, заботливой Нины, обожающей детей и животных, комически не сочетался с оружием. Нина с пистолетом была как Белоснежка с мачете. Рациональное мышление подсказывало, что вся эта безумная ситуация должна разрешиться в течение нескольких секунд, потому что такого просто не бывает в реальной жизни: люди, которых ты знаешь — и любишь, — не превращаются в чокнутых лунатиков с пушкой наперевес. Сейчас видение исчезнет.