— Это мне, как раз, понятно, — снова вздохнул Аранзар. — Не говорите никому.

— Буду нем, как могила, — пообещал Мем и пустил лошадь прибавленной рысью, чтоб не отмахиваться от вдруг налетевших голодной стаей москитов.

Секретарь заметно вздрогнул прежде, чем последовать примеру. Упоминание могил и могильников перед ночной прогулкой по кладбищу не улучшало ему настроение.

Они выехали из тесных улиц верхнего города, миновали разрозненные усадьбы новой застройки на террасах и оказались на песчаном тракте, по которому когда-то давно шли караваны из Мертвой пустыни в Бархадар. Сейчас, когда Ар пересох и превратился в Болото, а Арденна, наоборот, выросла, караванная дорога ушла далеко на восток. Небольшому государству Ардан в последнее столетие не очень везло с властями, законами, пиратами, соседями и порядком, купцам дешевле было пройти стороной, нежели рисковать. Вдруг власть опять сменилась, и по закону брать чужое стало не зазорно?

Ночная Арденна и ее пригороды жили насыщенной ночной жизнью, оценить которую изнутри было невозможно. Для этого необходимо подняться над городом, выехать за его пределы. Едва последние солнечные краски угасли у кромки небес, по городу побежали огоньки. Ярче всего светился порт. В карантине работа кипела день и ночь, в любую погоду. Зажегся старый маяк в прибрежных скалах севернее города, расцвели светляками фонарей суда в бухте. Трущобы на нижнем южном склоне, где город спускается почти к самому устью Болота и упирается в скальный всплеск его берегов, мерцали мелкой пылью, словно их осыпало звездами. По самому Болоту, наполненному до краев ночным приливом, побежала лунная дорожка, на которой спали, покачиваясь в золотой ряби, гости с севера — перелетные гуси. В поселке Болото спать еще не ложились. Но и огней там было мало. Зато с тракта стало видно то, что скрывала от городского наблюдателя сглаженная временем скальная гряда, отделявшая поселок по ту сторону лимана от Солончаков и долины мертвых. В скалах, источенных рукотворными пещерами, тоже повсюду горели огни. Через пустыню, накрытую одуряющим запахом ночных цветов, ковром распустившихся сразу после дождя, двигались вереницы фонариков в ту и в другую сторону. Вечерний удой из мавзолейных Солончаков везли в могильники на переработку. Или контрабанду на хранение. Или срочные известия от одних не самых честных людей другим. Или просто ехали по своим делам, чтобы не жариться на дневном солнце.

У развилки Мем повернул на Болото. Возле дощатой пристани там приткнулось с десяток рыбачьих лодок. Рыбачий промысел был в Болоте не в чести. Колодезная площадь пустовала, колодец запирали на ночь, зато возле столиков, выставленных перед винной лавкой, на проезжавших мимо двух темных всадников на темных лошадях обернулись все, кто зашел после тяжелого дня пропустить стаканчик-другой дешевого винца. Мем постарался миновать площадь быстрее. Нумерация домов в Болоте оказалась не по порядку (а что в Ардане вообще бывает по порядку?) Пятьдесят шестой дом нашелся на второй, совершенно темной линии. Калитка невысокой ограды из жердей была приоткрыта, а в палисаднике оказался привязан давно знакомый осел. За прорезными ставнями и приоткрытой дверью ни огонька.