Паромобиль выпустил струю пара, стронулся с места и покатился к выезду из поместья. Из своей будки выбежал привратник, открыл ворота, замер в поклоне. Экипаж миновал его, вывернул на дорогу и помчался в город.

– Ну, что скажешь? – спросил Вийт, повернувшись к Фирсу, когда ворота поместья исчезли из виду.

Тот молча приподнял указательный палец.

– Он думает! – рассмеялся детектив, наклоняясь к невесте. – Странное это расследование – виновные известны, но зачем им всё это непонятно…

Ветрана Петровна быстро оглянулась. Дорога с нависшими над ней соснами была пустынна. Барышня обвила руками шею Вийта и потянулась губами к его губам…

Этот поцелуй долгим не получился. Уже через несколько минут паромобиль стал притормаживать.

Молодая графиня Мйончинская поспешно села прямо и, чтобы скрыть смущение, стала потуже завязывать под подбородком ленточки шляпки. Губы её вспухли. На щеках горел румянец.

Экипаж остановился. Шофёр спрыгнул на землю.

– В истории Этэлки есть две странности, – сказал Фирс, облокачиваясь на дверцу со стороны сыщика. – Этот юноша, как ты помнишь, прицепился к чужому экипажу, чтобы покататься. Сидевшие в этом экипаже люди почти сразу же произнесли его имя.

– Да, – кивнул Вийт.

– Первая странность – откуда важным господам знать прозвище какого-то малолетнего беспризорника? Вторая – слово прозвучало до того, как Этэлку разглядели. Что это значит? Может, это слово не имело к парню вообще никакого отношения?

– Ты тоже об этом подумал! – пробормотал Вийт.

– Так мы едем в собор? – спросила Ветрана Петровна.

Паромобиль Вийта остановился у полицейского участка, в котором на рассвете дедуктивист допрашивал беспризорника. В окошке на мгновение появилось лицо городового, того же, что и утром, а ещё через секунду дежурный выбежал на порог.

– Этэлка здесь? – сразу же спросил у него сыскной надзиратель.

– Никак нет, – ответил служака, растерявшись. – Указаний задерживать не было… Обрили голову, отмыли и отпустили!

– Разыскать! – скомандовал Вийт. – Узнать, почему его называют «Этэлка». Он вроде говорил, что это не имя, а прозвище. Ну и узнайте заодно, как его на самом деле зовут!

– Есть! – городовой на всякий случай вытянулся и отдал честь.