Мэтьюс встал на колени, задул свечи, потом начал укладывать вещи в сумку.

Оллсоп открыл глаза, кротко улыбнулся Алекс, потом встал и стал помогать викарию.

Она сидела, наблюдая за ними. И это все, хотелось спросить? Но она сомневалась, что Мэтьюс удостоит ее ответом.

Они спустились в коридор, она открыла для них дверь. Мэтьюс вышел на улицу, потом обернулся к ней:

– Надеюсь, в следующий раз вы дважды подумаете, прежде чем опять валять дурака с оккультистами, миссис Хайтауэр.

Она безропотно кивнула.

Он развернулся и зашагал вниз по ступеням. Оллсоп взял сумку и улыбнулся ей:

– Я вам позвоню денька через два – узнать, как ваши дела.

– Спасибо.

Она тихонько закрыла дверь и развернулась.

Внизу у лестницы стоял Фабиан.

Она внезапно ощутила запах бензина: казалось, весь коридор наполнился его парами. Потом Фабиан двинулся к ней. Он неслышно скользил по полу, не шевеля ногами, и наконец она могла видеть только его глаза. Чьи-то чужие глаза, не ее сына. Холодные, злобные глаза, светящиеся ненавистью.

– Нет! – воскликнула она, зажмурилась, бросилась к двери, принялась возиться с защелкой, наконец открыла ее и выскочила на улицу. – Помогите!

Но кричала она беззвучно.

– Помогите!

Ничего.

– Господи, да остановитесь же, вернитесь, пожалуйста! – Она беспомощно смотрела вслед ушедшим. – Пожалуйста, помогите мне, – прохныкала она.

Но двое священников уже почти дошли до угла, вдвоем волоча свою сумку, словно два Шалтая-Болтая, собравшиеся на пикник.

29

29