– А ты хочешь? Смотри не надорвись. И вообще, Кэт, у меня есть отличное рационализаторское предложение… Поскольку люди мы теперь, прямо скажем, не бедные… Может, заберем детей и отчалим путешествовать? Мир-то прекрасен, старуха! Даже приют убогого чухонца меня растрогал. А что уж говорить о Нью-Йорке, Париже и Барселоне?

– Ты еще песню спой – «Как прекрасен этот мир».

– Слова забыл. Но общий пафос – в нужную нам сторону. А поскольку ты нагадила везде, где только можно нагадить, и сунула свой нос во все дыры… Да еще треклятая картина висит на нас мертвым грузом… Самое лучшее сейчас – исчезнуть из страны. Ладно ты… Но дети! Если с тобой что-нибудь случится, из меня папаша хреновый, предупреждаю. По выходным еще так-сяк, но в будни… Я один их не потяну.

Ай да Снегирь! Всегда предлагает оптимальные решения, змей-искуситель. Конечно, он прав. Я не знаю, с какой стороны ждать удара: и Жаик, и Марич, и Херри-бой – и те, и не те. А Париж и Барселона всегда останутся Парижем и Барселоной. Никакого подвоха. Им незачем выдавать себя за убийц.

– Может, ты и прав, – задумчиво сказала я.

И только теперь поняла, как устала: от Лукаса Устрицы, от его картин, от загадки кабинета Титова и загадки смерти Жеки. Нет никаких загадок: одни умирают, а других убивают. Третьего не дано.

– Но сначала нужно оформить документы на детей. Я не знаю, на сколько это затянется…

– Ну, ты даешь! Неделя максимум, если знать, кого подмазать. Чиновнички, они валютку любят. Их хлебом не корми, дай только Франклина1 за нос оттягать.

– Я тебя обожаю, Снегирь.

– Ну, ты мне тоже не безразлична… Кажется, мы начинаем оживать. Если бы Снегиря не было, его стоило бы придумать.

– Ладно, я отчаливаю. Вечером собирайтесь с силами и подгребайте. Часикам к восьми. Ты и крошки. Будет раздача финских слонов, младших братьев русских слонов. Все обсудим и решим, с какого бока начинать.

Я проводила Снегиря до порога, а потом вернулась в кухню. Отсюда хорошо просматривался двор: я видела, как Лавруха втиснул телеса в «Фольксваген» и помахал мне рукой.

Ариведерчи.

Будь здоров, дорогой. Жди нас вечером.

Я вернулась в комнату. Дети по-прежнему спали – среди бардака, сваленных на кресла вещей и разбросанных по полу игрушек. Барселона и Париж. Париж и Барселона. А новую жизнь я начну с того, что отключу телефон и проведу генеральную уборку. Дети не могут жить в пыли. Тем более если завтра с утра нагрянет делегация Алевтин Николаевн, размножающихся в госструктурах вегетативным почкованием. А сама родоначальница клонов, неистовая Алевтина, даже предупредила меня – легкой жизни не будет и меня ждут проверки и комиссии.