– И вы встретились у Жеки, которая сидела за городом?

– Ну, не к тебе же было его везти. Ты-то всегда дома. При галерее. А я вообще числился в Псковской области, если ты помнишь…

– Помню.

– А мне, грешному, очень хотелось посмотреть, как действует моя настоечка на здоровую мужскую особь. Кое-что подправил, кое-что прибавил. Травы злого Христа на пару унций больше, травы Тлальтекутли на пару унций меньше. Что из этого получилось, ты видела сама.

– Такты…

– Ну да, я смазывал поверхность картины. Эффект как от эфира или эфирных масел, только площадь охвата гораздо более широкая.

– Я не почувствовала никакого запаха…

– Это же ацтеки, Кэт. Мистическая культура, древние рецепты. Все выветривается в течение десяти минут максимум. И концов не найдешь. Кстати, если бы эти лохи догадались провести экспертизу…

– То что? – От признаний Лаврухи у меня кружилась голова.

– То ничего бы не нашли. Сечешь поляну? Абсолютное оружие.

– А одежда? Почему он был без одежды?

– Сам сбросил. Я же говорю, в основе – голый эротизм. Плюс колоссальная нагрузка на сердце. Плюс боязнь открытых пространств… Забыл, как называется…

– Агорафобия, – загробным голосом подсказала я.

– Точно. Целый букет. Я перед тем, как уйти, одежду подобрал. Думал, пивка попью и через полчаса вернусь. Взгляну на дело рук своих. Так нет же, Жеке приспичило вернуться с дачи во внеурочный час. Сидела же до этого безвылазно… Чуть в дверях не столкнулись…

Теперь мне стало ясно, почему картина исчезла с чердака, куда спрятал ее мнительный Иосиф Семенович. Ее нашли, потому что ее искали. Нет, не так: ее нашли, потому что искали именно ее…

– …Потом ты прикатила. Я даже не думал, что мне так с тобой повезет.

– Конечно, Снегирь. Я же сука. Я всегда хотела разбогатеть, а не сидеть во вшивой галерее и периодически выставлять вшивых художников.

– Не дразни меня, Кэт, – снова повторил Снегирь.

– Но зачем ты убил его, Снегирь?

– Видишь ли, твой хахаль Быкадоров был совсем не глуп. Он несколько лет работал с антиквариатом и частными коллекциями. Он сразу же определил реальную стоимость картины. Начались склоки из-за доли. Он не понимал, что эту картину нельзя так просто реализовать: ни у нас, ни за рубежом. И потом, уж слишком он был своенравен…