– Расчистите себе место, где сможете, – кивнул он нам. – Боюсь, я слишком рьяный приверженец того принципа, что порядок в кабинете свидетельствует о беспорядке в мозгах. И наоборот.

– Аминь! – провозгласил мистер Мур, быстро скидывая книги с большого кожаного кресла, и плюхнулся в него, не оставив другим ни шанса.

Продолжая просматривать какие-то папки у себя на столе быстрыми движениями, делающими его похожим на вора-домушника за работой, мистер Пиктон вдруг заметил, что мисс Говард по-прежнему стоит, и несколько смущенно указал на дальнюю комнату.

– О, прошу прощения, Сара. Там есть еще стулья. Мур, свинья ты этакая, выметайся оттуда и дай Саре сесть!

– Ты ее еще не знаешь, Руперт, – отозвался мистер Мур, устраиваясь поудобнее. – Сара презирает уважение к своему полу.

Сайрус притащил снаружи дубовый стул.

– Прошу вас, мисс Говард, – проговорил он, ставя его перед ней.

– Спасибо, Сайрус, – изрекла мисс Говард, и, сев, резко пнула мистера Мура в голень.

Тот взвизгнул и подскочил:

– Черт подери, Сара! Я такого обращения больше не потерплю! Я серьезно! Сейчас же отправлюсь в Саратогу и начну играть, а ты со своей сеньорой можешь хоть сквозь землю провалиться!

– Видите, мистер Пиктон, – произнес доктор, бросив на мистера Мура резкий предостерегающий взгляд, – у нас довольно необычная манера расследования. Но не вернуться ли к истории, если вы не против?

– Ну конечно, доктор. – Мистер Пиктон передал ему папку. – Это отчет шерифа о происшедшем. Звали его шериф Джоунз. Позже ушел в отставку.

Доктор начал быстро читать документ, а мистер Пиктон – пересказывать его содержание остальным, причем тоном не просто взволнованным, но наводящим на мысли о сценическом мастерстве, на которое этот человек, похоже, был способен в зале суда:

– Миссис Хатч заявила, что вечером 31 мая 1894 года она направлялась на семейной подводе домой, проведя день за покупкой провизии и садового инструмента в городе, а потом захватила детей на озеро Саратога посмотреть закат. Около половины одиннадцатого вечера, по ее прикидкам, на Чарлтон-роуд примерно в полумиле от ее дома из кустов на дорогу выскочил цветной мужчина, вооруженный револьвером, и потребовал, чтобы она сошла с подводы. Она отказалась и попыталась быстро тронуться с места. Но мужчина вскочил на сиденье возницы и вынудил ее остановиться. Потом, завидев детей, он сказал, что, если миссис Хатч не сделает, что ей велели, он застрелит всех троих. Тогда, практически на грани истерики, она согласилась последовать его приказам… Он велел ей сойти с подводы и снять одежду. Она так и поступила. Но, снимая нижнее белье, замешкалась, очевидно, тем самым заставив этого человека решить, что собирается не то бежать, не то схватить оружие. Мужчина закричал: «Вшивая белая сучка – это будет на твоей совести!», и выстрелил в детей. Томас и Мэтью – трех и четырех лет от роду, соответственно – умерли мгновенно. Клара, пяти с половиной лет, выжила, хотя и впала в кому. Мужчина же после стрельбы соскочил с подводы и метнулся в лес, оставив теперь уже обезумевшую миссис Хатч сперва заботиться о детях, а когда стало ясно, какой жутью все на самом деле обернулось, – как можно быстрее направляться домой. Вызвали доктора Лоуренса, одного из наших врачей, подменяющих городского коронера. Но он сделать ничего не смог. Клара Хатч выжила, но сознание к ней какое-то время не возвращалось. Когда же это произошло, оказалось, что она утратила способность говорить и к тому же не может управлять правой рукой.