– Если у кого глаза на мокром месте, – пояснил мистер Мур, – так это у Руперта сарказм.

Хохотнув, мистер Пиктон кивнул:

– Ладно, признаю, я был и остаюсь чрезвычайным скептиком. Но позже я узнал, что на то имелись причины. Видите ли, старик Хатч страдал от затянувшегося недуга, за время которого приключились два тяжких приступа. Когда же я начал составлять хронологию того периода, то обнаружил, что упомянутые изменения в настрое Либби предшествовали обострениям болезни. Так что терзала ее отнюдь не тревога о здоровье мужа.

– Мистер Пиктон, – вмешался Маркус, задавая вопрос, вертевшийся в голове у каждого из нас, – а что это за «приступы» случились с мистером Хатчем?

Мистер Пиктон улыбнулся:

– Да, детектив. Приступы эти были сердечными. – Пока все мы в тишине переваривали эту новость, хозяин наш остановился и полез в карман пиджака. – После получения твоих посланий, Джон, я отправился в старый дом Хатча. Он сейчас уже рушится, а сад чудовищно зарос. Но я смог разыскать это…

Из кармана мистер Пиктон извлек увядший, но все же весьма узнаваемый цветок.

– Digitalis purpurea, – тихо объявил Люциус. – Наперстянка пурпуровая.

– О, убить его оказалось нелегко! – ответствовал мистер Пиктон тоном почти возбужденным. – Хатч был сильным старикашкой, а вы, детектив, не сомневаюсь, знаете, что дигиталис влечет множество побочных токсических эффектов, если употребляется в дозах, недостаточных для смертельной гиперстимуляции сердца.

Мы вновь зашагали, и Люциус кивнул:

– Тошнота, рвота, нерезкое зрение…

– Он цеплялся за жизнь почти с той же силой, что и за свои деньги, – продолжал мистер Пиктон с прежней энергичной интонацией. – Прошло около трех месяцев, пока ей не удалось, наконец, напичкать его достаточным количеством этой штуки так, что не заметил никто из слуг. – На этих словах улыбка мистера Пиктона сникла, а голос понизился. – Противный старый бедняга. Никому такого не пожелаешь.

– И миссис Хатч так ни в чем и не заподозрили? – спросил Доктор.

Мистер Пиктон покачал головой:

– Нет. Памятуя о том, как она всегда относилась к своему мужу, – нет. Но, как выяснилось, Хатча ей все же не удалось одурачить в той же степени, что и большую часть города. По завещанию ей не досталось практически ничего.