– В самом деле?

– Да, в самом деле! Я принимаю ваше допущение касательно того, что человеческие действия нельзя в полной мере понять, не изучив контекста всей его или ее жизни. Но что, если подобный контекст породил человека, который попросту зол? Нечестив, вредоносен, угрожающ – это лишь часть определений у мистера Уэбстера42.

– Что ж, – проговорил Доктор, – я вовсе не уверен в том, что…

– Я не придерживаюсь чисто академических положений, доктор Крайцлер, – поверьте, это было бы существенно, окажись у нас возможность высказаться в зале суда! – Прекратив изучать наши тарелки, резко вертя головой, точно испуганный грызун, мистер Пиктон спросил: – Все наелись? Не возражаете, если я закурю? Нет? Хорошо! – Он зажег спичку о брюки и поднес к трубке тем же быстрым резким жестом. – Как уже говорил, я знаю, что ищете вы именно объяснения преступного поведения, доктор, а не оправдания ему. И, как уже говорил, я восхищен вашим поиском. Но в таком деле, как это, и в таком городе, как этот, нам следует особенно тщательно выстраивать аргументы, чтобы они не привели к сочувственному отношению к Либби Хатч населения или присяжных. Потому что, поверьте мне, они и так будут склонны к подобному поведению, учитывая их несомненное будущее отторжение наших обвинений против нее. Любые психологические объяснения должны лишь подчеркивать мысль, что натура ее зла.

– Вы, кажется, вполне уверены в существовании зла, мистер Пиктон, – изрек доктор.

– В данном случае? Даже не сомневаюсь в этом! А когда я покажу вам кое-какие вещи – знаете, думаю, вы тоже в это поверите. – Достав часы и снова взглянув на время, хотя с последней проверки прошло не более пяти минут, мистер Пиктон удовлетворенно кивнул. – Хорошо же! Нам пора поторапливаться! На десерт, боюсь, времени не осталось – сладости вам будут позже, юный Таггерт, заодно с уроком катания на перилах! – Быстрым движением он отодвинул мой стул от стола, затем обошел его и проделал то же самое – хоть и поаккуратнее – для мисс Говард. Простерши руку к двери, он оглядел остальных: – Мы прогуляемся в суд, а потом поедем на восточную окраину. – Взгляд его остановился на главе стола. – И там, доктор Крайцлер, вы увидите и услышите нечто поразительное. О том, как одинокая женщина может сперва наложить злобное проклятье, а потом и чары сочувствия и симпатии на целый город. А когда вы познакомитесь с деталями – не говоря уже о результатах – ее методов и поступков, то, смею предположить, измените свое мнение касательно существования зла.

Наше любопытство определенно возросло, все встали, чтобы проследовать за мистером Пиктоном в двери, – и на выходе я отметил, что его возбужденная манера оказалась некоторым образом заразна, поскольку все мы начали двигаться и говорить намного быстрее и несдержаннее. Все мы, я имею в виду, кроме доктора, который спокойно и с любопытством прошел в холл, явно сосредоточившись мыслями на Либби Хатч, но в то же время обладая достаточным количеством энергии, чтобы, помимо того, пытаться понять загадку нашего хозяина.