Маркуса это объяснение удовлетворило, но мистер Мур по-прежнему питал сомнения; а мистер Пиктон, хоть и знал, что это единственный разумный выход, все еще чувствовал себя слегка обманутым оттого, что не мог вынести смертный приговор. Но доктор продолжал настаивать: на самом деле важно лишь то, что Либби Хатч поместят туда, где она больше не сможет получить доступ к детям – и тем более к собственному ребенку. Более того, знание о том, что мать ее заключена до конца своих дней, а не казнена, лишь поможет выздоровлению Клары Хатч, ведь девочка просто не вынесет чудовищной пожизненной ноши того, что сыграла роль в казни родной матери. Мисс Говард объявила, что это наилучший довод в пользу сделки; действительно, заметила она, учитывая, как казнь матери может повлиять на Клару, совершенно непонятно, почему мистер Пиктон не сделал пожизненное заключение для Либби своей первичной целью. Это замечание повлекло за собой довольно страстные заявления помощника окружного прокурора насчет непостижимого будущего и того, что какой-нибудь тюремный комендант – скажем, лет через двадцать-тридцать – вполне может попасться на удочку одного из эффектных представлений Либби, и аннулировать ту часть приговора, в которой сказано о недопустимости условно-досрочного освобождения. Доктор и мисс Говард, сказал он, сегодня немало сделали, чтобы объяснить ее зло, но не сделали ничего, чтобы извести его: такое решение под силу только смерти.

Тут доктор снова завелся – насчет того, как вообще наука сможет хоть что-то узнать о таких преступниках, как Либби, если государство только и делает, что жарит их всех и вешает. В общем, дискуссия эта, равно как и прочие с нею связанные, тянулась и тянулась до тех пор, пока солнце не село за железнодорожной станцией у холма. Наконец, в несколько минут десятого, раздался стук во входную дверь в контору мистера Пиктона. Эль Ниньо распахнул ее – и вошли мистер Дэрроу и мистер Максон; первый казался удивленным, но при виде окружающей сцены обрел уверенность, второй же, похоже, как и обычно, изрядно нервничал. Формально раскланявшись, Эль Ниньо провел эту пару во внутренний кабинет, и все мы встали.

– А! Максон, Дэрроу, – промолвил мистер Пиктон. – Весьма любезно с вашей стороны прийти так поздно вечером, да еще и в воскресенье.

– Я гляжу, у вас тут целая конференция, – заметил мистер Дэрроу, оглядев всех нас и вежливо кивнув. – Что, незадача с итоговой речью, мистер Пиктон?

– С итоговой речью? – изрек мистер Пиктон, разыгрывая удивление. – О! Чтоб вас кошки съели, да вы знаете, со всеми этими сегодняшними событиями, боюсь, я напрочь позабыл о дозировке аргументов! Впрочем, я не вполне уверен, что они нам понадобятся.