Венсан Латур был краснолицым толстячком с наглой свинячьей рожей карикатурного магната. Одет он был в черную сутану с красными пуговицами, а не в роскошный алый наряд, который я ожидал. Впрочем, у него все же имелись широкий красный пояс и маленькая красная шапочка. На шее болтался здоровый серебряный крест.

Привстав на локтях, я взял «Лейку» наизготовку и сфокусировал 135-миллиметровый объектив, пару раз щелкнув этих клериков-дьяволопоклонников в оживленном разговоре. Что они говорят, мне было не разобрать, но я уловил суть по тому, как отец Гус размахивал забинтованной рукой. Я знал, что они говорят обо мне. Чего и добивался. Но и это еще не все!.. Скоро стало веселей.

Отец Гус встал на колено и поцеловал большое кольцо кардинала. В жизни такого не видел, только по телевизору. Теперь тощий священник припал перед начальником на оба колена и стал возиться с нижними пуговицами сутаны. Из-за того, что левая рука стала бесполезна, Гюстав так и мучился с непривычной правой, пока благодушный старик Латур не помог ему, расстегнув пуговицы ниже пояса самолично.

Пока я нащелкивал себе в удовольствие, кардинал раздвинул сутану, обнажая свой торчащий стояк. Коленопреклоненный священник накинулся на него, как ребенок на эскимо, запихав в рот весь разом. Я приблизил объектив к высокодуховному минету, документируя, как кардинал Латур благодушно положил руку на затылок просителя и с упоением воззрился в небеса, широко раскрыв рот в безмолвном вопле удовольствия.

Глава 23

Глава 23

Ночь я снова провел с Бижу. В основном наши постельные разговоры касались недавних событий. Ей хотелось знать, повидал ли я в итоге отца Гюстава.

– Mais oui, chérie[229], – ответил я.

– И встреча прошла успешно?

– Я получил все, на что надеялся, и куда больше.

Она не стала выпытывать еще, а я придержал самое интересное. Я знал, что она уже слышала про нарезку пальцев. По вуду-телеграфу новости разносятся быстро. А на экспрессе черной магии, может, и того быстрее. Я же отснял целую катушку и попросил таксиста доставить меня в ближайший магазин фотографических принадлежностей. Я знал, что мне нужно, потому что Эрни Кавалеро был ярым поборником самостоятельной проявки. «Это же улики, – приговаривал он. – Вот ты пошлешь отпечатки пальцев, которые только что снял, на анализ в аптеку?» В нашей конторе туалета не имелось – делили удобства со всеми мелкими предприятиями на этаже, – так что, если мы имели дело с пленкой, я превращал в темную комнату сортир в своем номере в «Челси». То же самое я провернул в парижском домике.