Сцена 2

Сцена 2

Объявление о прослушивании во втором семестре вывесили на доске в среду утром.

«Все четверокурсники, второкурсники и приглашенные третьекурсники – подготовьте двухминутный драматический монолог из пьесы „КОРОЛЬ ЛИР“. Постоянные репетиции начнутся 21 января и продлятся по 26 марта включительно. Спектакли пройдут с 27 по 30 марта».

«Все четверокурсники, второкурсники и приглашенные третьекурсники – подготовьте двухминутный драматический монолог из пьесы „КОРОЛЬ ЛИР“.

Постоянные репетиции начнутся 21 января и продлятся по 26 марта включительно.

Спектакли пройдут с 27 по 30 марта».

Расписание прослушиваний вывесили ниже. Нас расположили в порядке, обратном алфавитному, вечером четырнадцатого. Александр должен быть идти первым, без посторонних зрителей. Он будет смотреть на игру Рен, она будет слушать мой монолог, я – Филиппы, та – Джеймса, а он – Мередит.

Следующую неделю мы потратили на подготовку. Все были удивлены выбором пьесы. В Деллехере ни разу за пятьдесят лет не покушались на «Лира», вероятно, потому, как заметил Александр, что дать главную роль нежному юноше, которому едва исполнилось двадцать, было бы глупо. Нам оставалось только гадать, как Фредерик и Гвендолин намеревались решить эту проблему.

Четырнадцатого января, в восемь вечера, я в одиночестве сидел в нашем обычном закутке в «Голове зануды», привлекая недобрые взгляды многочисленных студентов, которые ждали, когда освободится столик. Мередит покинула меня, чтобы подготовиться к прослушиванию. Я решил, что скоро сюда нагрянет Филиппа. Она отлично справилась с монологом Таморы, и я хотел обсудить кастинг с тем, кто уже отстрелялся. Александр и Рен куда-то запропастились. Я допил пиво, но не встал из-за стола, боясь, что его тут же займут, если я пойду к бару.

К счастью, Филиппа влетела в «Зануду» минут через пять или даже раньше. Ее волосы были растрепаны и спутанны, щеки пылали румянцем от холодных порывов ветра, несущего снег по улицам Бродуотера. Когда она села, я спросил:

– Выпьешь?

– Боже, да! Что-нибудь горячее.

Я соскользнул с диванчика, пока она сваливала свою одежду – шарф, шапку, перчатки, пальто – в углу. Вернулся я с двумя кружками горячего сидра. Филиппа подняла свою в молчаливом тосте и сделала добрый глоток.

– Холодная ночь, думаю, тут и ад бы мог заледенеть, – заметил я.

– Я поверю в это, когда увижу распределение ролей. – Она слизнула с губ липкую каплю сидра. – Интересно, что они придумали?

– Не буду делать ставки, поскольку у меня нет денег, – ответил я.

Филиппа была единственной, кто знал о моей подработке в Деллехере. Она поймала меня, когда я мыл полы на кухне в субботу утром, и одной вскинутой брови оказалось достаточно, чтобы я признался ей во всем прямо на «месте преступления». Она лишь пожала плечами и помогла мне побыстрее закончить уборку.