– Не смотри на меня. Я знаю об этом даже меньше, чем ты, а то, что знаю, мне известно от Орри, и я вовсе не уверена, что он надежен на сто процентов.

– Что он сказал об убийствах? Знал о них?

– Утверждает, что нет. Сказал, что был потрясен, когда увидел в газетах имя Бенедикта Тофта, но не хотел верить в причастность Дагмар. Полагаю, объяснение не очень убедительное, учитывая, что он знал про бензопилу. Потом Орри замолчал и, казалось, ждал, что я буду задавать вопросы. Но я просто хотела от него избавиться, поэтому позвонила тебе. Конечно, следовало бы спросить, почему он заговорил только сейчас, но я не стала.

– Неважно, я спросил.

– Что он сказал?

– Сказал, что не мог больше обманывать себя после того, как услышал о смерти Кольбейна, а отрезанные конечности связали оба дела. Потом полиция обратилась за помощью в поисках Торвальдюра и его детей, и он не мог больше молчать и позвонил тебе.

– Почему мне? Очевидно же, что это дело полиции. Зачем ему меня в это впутывать?

– Думаю, к тому времени он уже не мог рассуждать здраво. Может быть, просто хотел переложить бремя на кого-то другого. В полицию позвонила ты, а не он. Не было ли это попыткой уменьшить свою вину перед Дагмар? Убедить себя, что не предавал, что в глубине души заботился о ее интересах и хотел обеспечить ей психиатрическую помощь, пусть даже с десятилетним опозданием?

– А ты, оказывается, разбираешься в этой эмоциональной чепухе.

– Ха-ха.

– Еще один вопрос, прежде чем я уйду. – Фрейя подалась к потоку горячего воздуха. – Ты ему поверил?

Хюльдар пожал плечами.

– И да, и нет. А ты?

– То же самое. И да, и нет. В конце концов он скомпрометировал себя, признав участие в убийстве Эйнара Адальбертссона. Думаешь, к нему проявят снисходительность?

– Что касается роли, которую, по его утверждению, он сыграл в этом деле, может быть, проявят. То, что он делал, квалифицируется как препятствие правосудию. А поскольку срок давности определен в десять лет, привлечь Орри к уголовной ответственности за совершенное преступление уже невозможно, а значит, ему это может сойти с рук. Держу пари, иначе он промолчал бы.

Зазвонил телефон, и Хюльдар тут же ответил. Сам он говорил мало и в основном слушал. Разговор получился короткий, и Хюльдар дал отбой.

– Один из тамошних полицейских. Его послали в дом.

– И что? Что он сказал?

Хюльдар включил сцепление.