С Францем же мне ничего подобного не грозило. Для него ведь я была просто красивая знакомая женщина, которой он хотел обладать.

Я понимала, что нехорошо отдаваться мужчине в первый же вечер да еще при таких обстоятельствах, но руки Франца становились все настойчивее и бесстыднее, и я поневоле, против своего желания даже, начала испытывать возбуждение. Опасно молодой женщине испытывать воздержание в течение нескольких месяцев…

Теперь мне слишком трудно было правильно оценить ситуацию и взять себя в руки. А когда рука Франца достигла расселины между моими ногами и нажала там, я просто бессильно застонала и откинулась на спинку стула…

Противиться я не могла, мне самой это стало совершенно ясно.

— Встань, пожалуйста, — тихим голосом попросил меня Франц.

— Зачем? — спросила я почти шепотом, ощущая предательскую слабость и дрожь желания во всем теле.

— Пожалуйста… — повторил он, и я встала, придерживаясь рукой за стол, чтобы не пошатнуться.

Обеими руками он взялся за край моих трусиков и колготок и потянул их вниз. Они спустились по моим ногам до колен, а руки Франца тут же юркнули обратно — выше. Теперь для его прикосновений и проникновений не было никаких препятствий.

Пальцем руки Франц проник в меня, и я не удержалась от слабого стона. Ситуация становилась слишком очевидной и требовала решительных действий. Не делать же это стоя, как пэтэушники на танцах во Францевом клубе…

Но мужчина, видимо, не думал об этом. Он по-прежнему продолжал стоять на коленях передо мной и щупал мое, обнаженное теперь под юбкой тело.

— Подожди, — сказала я наконец сама, — Так не надо… Я так не хочу, — я отступила на шаг и отстранилась. — Лучше я разденусь, — произнесла я глухим голосом, в эту минуту вдруг задрожавшим от возбуждения, — А то помнем одежду.

Тут Франц встал с пола, и я увидела его приблизившееся ко мне лицо. Оно было буквально искажено от страсти. Глаза его вылезли из орбит и были безумными.

Я была одета в строгий костюм, состоявший из жакета и узкой юбки. Я только успела расстегнуть жакет и снять его. Но не успела я повесить его на спинку стула, как собиралась, как Франц с искаженным лицом схватил меня и прижал к себе.

— Нет!.. — прорычал он неожиданно яростным голосом. — Не так… Не так!.. — с этими словами он рванул у меня на груди блузку. Пуговицы, как сухой горох, застучали по полу…

Блузка была порвана совершенно и бесповоротно. Франц рванул ее наотмашь, от воротника. Не успела я это осознать, как он тут же подцепил рукой бюстгальтер на моей груди и так же бешено рванул его на себя.